Над водой луна встаёт
И висит под облаками.
Море мелкими шажками
По дорожке к ней идёт.
Всё сияя, всё блестя,
Так и хочет дотянуться,
Точно к яблочку на блюдце -
Легковерное дитя.
Удержи своё желанье,
Посоветуйся со мной:
Между нами и Луной -
Чёрт-те что за расстоянье!
Пелион взвали на Осу,
Сверху - гору Арарат,
Все Памирские утёсы,
Гималаи - всё подряд -
Не достанешь до неё.
В некий миг из поднебесья,
Вдруг утратив равновесье,
Рухнет здание твоё.
А Луна... А что Луне?
Так и будет, не мигая,
Ничего о нас не зная,
Плыть в небесной вышине...
1990г.
Зажгу свечу: стемнело... Светлым взором
Мой угол осияв, свеча изумлена:
"О боже, для того ль была я создана
И нежным восковым украшена узором?
Где мягкая софа, керамика, цветы?" -
И чистые свои она роняет слёзы.
Я тоже смущена: "Ну, успокойся! Ты
На острове..." - "Серьёзно? Где же розы,
Где бубен, где тимпан, и плющ, и виноград?
Чу! Эти звуки... Нет, не слышу я тимпана!"
"Ещё б ты слышала! Вот это было б странно!
А звуки... Это - дождь; а это - волн накат;
А это - чайки... Стоп! Что фитилёк пригнула,
И пламя вкось?.. Сниму-ка я нагар...
Что, неженка?.. Ну, ветерком подуло;
Естественно, когда на осень повернуло...
А шторм сегодня лют... Удар! Ещё удар!.."
"Но остров..." - "Милый друг, мне здесь не нужно слёз!
Довольно тут воды: вон крыша протекает...
Нет, остров Ляховский - совсем не остров грёз;
Недели не пройдёт - и вот уже мороз..." -
"Мороз?.." - "Настанет день, а иней не растает.
Вся тундра в седине. Не видно птичьих стай
Над морем; и вообще, всё выглядит иначе...
Давай-ка мы чайку... Послушай, перестань!"
Она в ответ сморгнёт - и плачет, дура, плачет...
1990г.
На море синева под тучей,
Как под глазами синяки.
Бессонница... И это лучше:
Идут последние деньки
Свободы моря, да и нашей.
Н-да... скоро мы не так запляшем:
Достанет Север. В толстый лёд
Морскую волю закуёт,
А нас разгонит по жилищам.
Голодным голосом и нищим
Пурга завоет, запоёт:
"По-да-ай-те!.." В темноте и горе
Прильну к окну взглянуть на море -
Точней, на мёртвую равнину
В сугробах... К чёрту, хватит ныть!
Не то заранее застыну.
Ещё мы живы - будем жить!
Зачем зазря себя томить -
Ведь я зимы не отодвину.
1987г.
Ветер воет, будто век не кормлен,
Возле наших маленьких хоромин.
Выйти, извиняюсь, в туалет
Так противно, будто на тот свет.
Этот свет - уютный. Греет печка.
На столе колышет пламя свечка...
А за дверью - злой колючий снег,
Да слезинки-льдинки из-под век...
1987г.
Пролива мамонтова кожа -
В тяжёлых складках, в пенных пятнах.
Через неделю - всё, похоже;
Домой... И вот что непонятно:
Домой - хочу, изныла просто;
Но мне обидно отчего-то,
Что обезлюдит этот остров,
Когда последним вертолётом
Мы улетим... И тундру снегом
Норд заметёт и всё сровняет...
Балки замрут под зимним небом.
В них иней на столах не тает;
Огонь в печи не пляшет; чайник
Не шепчет; стены, окна - голы...
И не услышишь разговора
Во всём забытом нашем стане;
И даже "не услышать" будет
Здесь некому. Исчезнут люди.
Морозных, ярких звёзд мерцанье;
Игра полярного сиянья;
Луна, позёмка, снег и льды.
А там, где вертолёта ждали,
Где мы почти до мерзлоты
За лето землю утоптали -
Одни звериные следы.
Замёрз пролив, застыли реки;
Всё, повторяю, - лёд и снег;
И ничего о человеке,
Как не рождался человек...
1987г.
____________________
Хорошо возвращаться откуда-нибудь
Рано-рано, когда рассветает.
Самолёт ещё вздрагивает чуть-чуть-чуть,
Но его напряженье спадает.
Он уже забывает, как в бездне висел
Между хаосом звёзд и землёю;
Как крыло наклонял, выпрямлялся, гудел,
Облака пробивал головою.
И неспешно тянулись квадраты полей
В белых водах и чёрных разводах;
И желтела заря то правей, то левей,
То почти на пути самолёта...
Выхожу из салона. Недавним дождём
Пахнут лужицы в ямках асфальта.
Слышу - мягко машина шуршит колесом;
Вижу шест с "колбасой" полосатой.
Хоть ещё не совсем неподвижна земля,
Не остыв от ночной своей гонки,
Но уже опустилась на землю заря,
Где ей следует быть - на востоке.
Право - с правой руки, лево - с той стороны;
Небо - вот, не вокруг, а над нами...
Уходящий и гаснущий серпик луны
Я ищу на прощанье глазами...
1981г.