Баркова до зари читая,
в барочный проникал альков.
Какая песнь его литая!
Какой напор! Каков Барков!
Ядрёный ёрш, елдовый мастер!
Срамной певец любовной сласти,
ответь потомкам, как ты смог
ввести в ху.йню пи.здатый слог?!
Ручья Кастальского теченье
поймал, глотнул и, захмелев,
взъярился, как голодный лев,
во чреслах ощутив горенье!
Схватил перо, влеченью вняв,
насочинял скоромных глав!
Всё больше в чтенье погружаясь,
штоф забывал опорожнять!
И занималась в сердце завязь
из щекотливых песен, б.лядь!
Эротикой манили греки,
входили девы дважды в реки,
чтоб нежно бога баловать
тех вод, вкушая благодать.
Какая шалость у Ивана,
как критика шатка врагов!
Фантазия без берегов,
сюжетов логика коварна!
Учиться буду я и впредь
уметь, как классики, пи.здеть!
Приап, Баркова вдохновитель,
под сенью жарко у тебя!
На зов бегу в твою обитель,
хрен по дороге теребя!
В одной руке вино в фиале,
водой его не разбавляли!
В другой – тот хрен, что тереблю,
и действо детское люблю!
Приап радушен, пьян с полудня,
едва и держится за дверь,
не протрезвеет и теперь,
что выходные нам, что будни!
Эй, нимфа, чаши обнови,
негоже трезвым быть в любви!
Садись, Барков! Мы потеснимся,
подвинется чуток Приап.
Друг другу во хмелю приснимся,
свой каждый потирая кляп.
Сбегайтесь к нам на праздник, девы!
Чего попрятались, эй, где вы?!
Испробуйте весны вина,
им амфор армия полна!
Полны им бочек вереницы,
куда ни плюнь, куда ни глянь!
И всякая желает пьянь
игристой жидкости напиться!
Когда же по нужде пойдём,
поможет Вакх попасть в проём!
Действительность, ты – нев.ъебенна,
наш мир – хмельнейший из миров!
Куда ни дунь, так сдуешь пену,
что не отпей, глотнёшь спиртов!
И дев нетронутых томленья
твоё взбодрят воображенье!
Любовь и брага – суть одно,
известна истина давно!
Так, напиваясь, наши предки,
хватали за мохнатки жён,
и только дурень иль пижон
на них не оставляли метки.
Поэтому до наших дней
почти все вывелись, ей-ей!
В сто раз глупее трезвый дурень,
пижон зануден, коль не пьющ,
они живут под игом буден,
им неизвестен к счастью ключ!
Оставим их в мирке тоскливом,
так искривлённом-сиротливом!
Налив по новой, залпом пьём,
Барков, Приап и я, втроём!
Гиперион диск солнца катит
на запад по его дуге.
Раздуем угли в очаге,
ещё тела не ждут кровати!
На нимфу отвердел твой ствол?
Задрав накидку, гни на стол!
Мы пили за рассвет, за полдень,
за вечер кубок был испит,
день этот, как и прошлый, пройден,
истаял в оргии харит.
Приап упал, сражённый воин,
сегодня натиск вин удвоен!
Совсем Барков осоловел,
стемнело. Запад отъалел.
Пирушка кончилась. Я внемлю
сквозь полудрёму и дурман,
как начинается буран,
и голос чей-то славит е.блю.
Во сне бормочет сонм стихов
онегинской строфой Барков!