Первый лед на Исети. Смурные крикливые утки
Сбились в мокрый комок под чугунным старинным мостом.
Полицейский в бесформенной форменной куртке –
Как чернильная клякса на светлом, наивном, пустом,
На прозрачном листе белоснежного талого кружева.
Мост порос сталактитами льда – солевыми столбами.
Веер крыльев трепещет, волнуется, кружится.
Жизнь щедра на сценарии, но все внезапней с годами.
К двадцати еще ближе, чем к сорока, но идти уже легче.
Парадные двери в метро тугие, как узел нервов.
Небо шафранное, смуглое, мягко ложится на плечи,
В свете палевом полузакатном все кажется верным:
Этот город, и выбор, и нота, взятая сходу,
Наугад и случайно, но все же попавшая в точку.
За свободу культуры, за культуру свободы,
Помню, пили на кухне, прописанной в сердце бессрочно,
С этой старой советской плитой, пожелтевшей от сотен
Рук, впервые готовивших ужин в общаге.
Занавески качались, соседи рубились в доту.
Мы молчали.