В рай не попасть, хоть ты богу молись, хоть богине,
Даже при самой прекрасной на свете погоде -
Столько грехов у нас: самый тяжелый – унынье,
Следом за этим по тяжести - чревоугодье.
Шины надутые, важно надутые щеки,
Щеки водителя, щеки француженки-гида.
Нам предстоит уложиться в короткие сроки,
Обозревая Лазурного берега виды.
Гида рассказ не имеет конца и начала,
Все о Ривьере, что только известно. Однако
Чаще всего среди прочих названий звучало,
Сердце сжимая предчувствием, слово «Монако».
Райское место, где войн не бывало ни разу.
Здесь небеса не изведали свиста фугаски.
Крутят рулетки и ночью, и днем монегасы,
Им помогают в нелегком труде монегаски.
Вот запускают рулетки движеньем привычным.
Кто-то тотчас богатеет, а кто-то нищает.
Алчности грех, вожделение к пачкам наличных
В этом раю постояльцам охотно прощают.
В древнем соборе, в неярком своем одеянье
Сам настоятель, безгрешный и присно, и ныне,
Все отпускает, включая прелюбодеянье,
Грех из тяжелых, но все ж не такой, как унынье.
Князь, во дворце восседая на бархате трона,
О самочувствии граждан своих беспокоясь,
Всем объявляет о сделанном выборе в жены,
Просит простить ему, грешному, длительный поиск.
Мы же внимательно слушаем нашего гида.
Вот и окончен рассказ без конца и начала,
Вот промелькнула за окнами зелень Антиба,
Вот и корабль, ожидающий нас у причала.
Тихая музыка, нам не мешая, играет,
Наши попутчики машут призывно руками.
Можно при жизни вкушать наслаждения рая,
Даже и нам, отягченным своими грехами.
Море вокруг разливается бархатом синим.
Строгий костюм по давно устоявшейся моде.
Шоу вечернее, чтобы развеять унынье.
Поздний обед – продолжается чревоугодье.