Всем хочется жить хорошо. И каждому – вовремя получить заработанное. В общем, нужна рабочая комиссия по приёмке построенных объектов. Издали приказ о приёмке. Составили план-график. Довели его до сведения служб. Потом со службами вместе довели - до ума. Утрясли. Согласовали выезды на места…
И тут грянул мороз. Да крепкий такой – за пятьдесят градусов. Нельзя никуда ехать в такую погоду: опасно. Отменили один выезд, второй, третий. А время-то тикает: конец года на носу! Наконец, мороз обмяк - до минус тридцати восьми. Потеплело. Относительно: потому что поднялся ураганный ветер. А ураганный ветер при минус тридцати – тоже ничего хорошего. Особенно в голой тундре. Но дальше отступать некуда: Новый год впереди. Поехали! Сразу на все объекты, за один день, который практически сплошная ночь и чуточку сумерки.
Еду в служебной «Ниве – Шевроле». Боковые окна затянуло льдом моментально. За окнами ветрище такой, что «мама – не горюй!». Да со снежными зарядами, через которые не видно ни зги. Потеплело до минус двадцати семи. В общем, обыкновенный конец света. Рабочая комиссия - колонна из нескольких легковых автомобилей с представителями разных служб – капитального строительства, механиков, энергетиков, проектантов, экологов, транспортников и так далее…
Комиссия носится, как угорелая, от объекта к объекту, останавливаясь на каждом: члены комиссии – на ветру и морозе в голом поле - сплошь в белых строительных касках, от одного легкомысленного вида которых при таких обстоятельствах можно немедля закоченеть. Падать на эти каски в голом-то поле окромя снега нечему, но раз положено их надевать -, надевают. Не беда, что кругом ветер свистит и мороз гуляет. Главное – носить, что положено. Чтобы не задубеть окончательно, народ надевает каски на шапки, а сверху касок – натягивает ватные капюшоны. Получается человек-жираф в зимнем варианте.
Вышли жирафы из машин, покрутили головами, обменялись парой полуоборванных ветром фраз, и – опять быстренько рассосались по машинам. Впрочем, опасность здоровью от присутствия касок на головах всё-таки реальна. Однажды лично её наблюдал, когда, у человека, выходящего из вертолёта, вследствие того, что от винтов происходит сильный ветер, сдуло с головы каску, да так ею шандарахнуло по лицу идущего следом, что у бедняги из разбитого носа потекла кровь. Вывод: если уж надели каску на голову, то не забудьте и про лямку за подбородком.
Стужа добралась до ног. Они в толстых и по виду тёплых зимних ботинках - полностью окоченели вместе с этими ботинками. Вся естественная влага, ранее незаметно исходящая от ног, задержалась в носках, превратив их в нечто твёрдое и ледяное по ощущениям. Ступни окаменели, как бараньи туши в морозильнике. Не стесняясь никого, тут не до стеснений, вынимаю левую ногу из ботинка, освобождаю ступню от двойных теплых носков и водружаю её на решётку печного радиатора. Композиция получается очень запоминающейся. На переднем сиденье рядом с водителем сижу я: в зимнем комбинезоне, сверкая голой пяткой в переднее стекло автомобиля. И мы едем-едем-едем. А выбора нет. Лучше так, чем без ноги. Вторая нога, видимо глядя на первую, оттаяла как-то сама собой.
Маленький, шустрый, смуглый, золотозубый механик-татарин по прозвищу Наилыч таскает нас за собой через сугробы от одного вмороженного в снег кранового узла к другому, успевая при этом бодро шутить о том, что всё нормально, и жизнь наладится. В мою машину пересаживаются два шумных здоровенных молодых парня: Женя Волочуга и Юра Дереза. Хорошие ребята, не унывают, фамилии - ни при чём.
Позади нашу легкомобильную автоколонну сопровождает служебная машина нашего строительного подрядчика – громадный самосвал по кличке «Гоблин». В его кабину мимо чудовищного размера колёс нужно взбираться по лестнице, как на крепостную стену. Рядом с «Гоблином» наши легковушки выглядят очень приниженно и несерьёзно. Подрядчик сидит там за рулём: огромный, мрачный, с всклокоченной чёрной бородой и волчьим взглядом, устремлённым исподлобья куда-то мимо и поверх всех нас. Но это – когда мы на него не смотрим. А когда смотрим – очень даже любезный и даже чуточку заискивающий.
Его мастодонт, движущийся позади, психологически подгоняет нас, не даёт расслабиться, как бы исподволь напоминая: надо торопиться, господа, зазеваетесь – раздавлю и не замечу.
Давно уже стемнело. Впереди, в дымчатой мгле, похожей на глухую серую стену возникает мечущееся далёкое пламя. – феерические газовые факелы среди редких красноватых, зеленоватых и голубоватых огоньков буровых вышек. Два клокочущих огненных водоворота, словно два пылающих зрачка в белесом мареве беснующейся ночной метели приближаются к нам из сплошной снежной мглы. Ощущение того, что любая фантасмагория в любой момент может обратиться в торжествующую реальность, не покидает меня до самого конца нашего комиссионного путешествия…
Но всё обошлось, и мы благополучно вернулись в город, живший какой-то непонятной для меня в тот момент, далёкой от всего только что виденного, обыденной беззаботной вечерней жизнью.