(История о трудном детстве)
В одной плывущей вдаль реке,
Где малым рыбам жить непросто,
В глубоком водном теремке
Жил ёрш детсадовского роста.
Он много видел рыбаков
Вблизи, на мелком перекате,
И в этом братстве остряков
Вкусил язык речного мата.
Ершиха-мама берегла
От хамства сына спозаранку,
И в трудный час, пока могла,
Ерша поила валерьянкой.
Но время шло, и час настал -
Наш сын без матери остался,
И ум его речной восстал:
Малец вдруг хлёстко заругался.
С тех дней, когда пропала грань
Между красивым и могучим,
В ерше проснулся хулиган:
Стал он внутри ежом колючим.
Его ребристый макинтош,
Что прежде был совсем не нужен,
Опасным стал, что острый нож -
Смертельным колющим оружьем.
Стал ёрш отменным забиякой:
Дразнил иглой ползущих раков,
Колол личинок и рачков
И с нежной кожицей мальков.
Но в жизни рыб жива наука:
На забияк всегда есть щука.
Она, по камешкам шурша,
К ершу на цыпочках пришла,
Слегка за хвостик прищипнула
И плавником что силы пнула.
Наш ёрш, очнувшись на закате,
Плыл долго прочь от этих мест,
Искал он новых перекатов,
Где впредь его никто не съест.
Он выбрал путь уплыть в верха,
Но там ерша ждала уха.
Сдаётся, здесь тот самый случай
для всех ходячих и плавучих:
неважно, щука ты иль ёрш,
коль изнутри растут колючки -
так от себя не уплывёшь.