Пришла пора мне с севером проститься,
я оставляю этот край озябшим птицам,
я оставляю этот край Хибинам, сопкам,
я оставляю этот край солдатским стопам.
Прощаюсь ныне. Робкое молчанье.
Смотрю назад. А там - однополчане
в белесой дымке прошлого ли, снега
стоят с оружием, в пластиновой броне, как
в начале наших приключений с ними.
Клянутся помнить всё, забудут имя.
И я им тем же, думаю, отвечу.
И потому, прощаемся навечно.
Прощай, оружие! Abbasso gli ufficiali!
Прощайте, домики, церквушка, я прощаюсь
с дорожками, утопшими в сугробах,
я ждал прощания, по крайней мере, чтобы
увидеть, как метель, во тьме свистая,
мои следы поспешно заметает.
Почти что всё. Одной ногой в плацкарте,
и город, не указанный на карте,
почти размыт в масштабах расстояний,
как раньше, в плясках северных сияний
размыто видел я своих любимых.
Решенье ехать непоколебимо.
Прощай, мой север в бесконечных вьюгах,
ты мне дороже всех просторов юга
не тем, что ты, подобно мне, печален,
но тем, что ты тоскою измочален,
и с ней в сравнении моя тоска нелепа.
Рука сминает краюшек билета.
Пора! Пора! Я задержался. Что же,
быть может, я вернусь сюда, быть может,
когда пройдусь по родине зимою,
меня приливом памяти омоет
и не замечу с родиной родства я,
что чувствовал, с ней на год расставаясь.
Довольно слов. Уже заждался поезд,
который заберет меня с собою,
который заберет меня отсюда,
чтоб я сумел увидеть, словно чудо
всю близость будущего в плоскости перрона
и выйти в неизвестность из вагона.