Светило дня, ночному уступая,
Спешит за нулевой меридиан,
И как дитя беспечно засыпает,
Укутан дымкой синий океан
В глазах морских сверкнёт огонь небесный,
И гидрофон внезапно ощутит,
Как вторит бездне говорящей с бездной
Пятидесяти двух герцевый кит.
Под сенью ночи и под спудом вод,
Из глубины звучит большое сердце,
И с частотою пятьдесят два герца
Оно грустит, ликует и зовёт.
Но в звуках столь высокой частоты
Никто не может распознать ни слова,
Используют финвалы и киты
Формат общенья двадцати герцевый.
Их грубая пугающая речь
Ему чужда`… В скитаньях бесполезных,
Он с родичами не находит встреч -
Неизреченный собеседник бездны,
Как-будто что готовый рассказать,
Сквозь тишину, объемлющую душу…
Но кто молчание умеет слушать?
Кто тишину способен понимать?
«Огни созвездий меркнут в небесах,
А мой сигнал в пучине бесконечной,
Как тает одинокая слеза
В глубинах водных из глубин сердечных.
Я путь держу в полночные края,
Где облачённый панцирем железным,
Левиафан пронизывает бездну,
Такой же одинокий, как и я.
Повсюду одиночество и мрак,
Свет солнечный встречается все реже.
Скажи мне - кто я, чтоб иметь надежду,
Когда в судьбе известно всё и так?...».