плоть фонарей, взращенная в асфальте,
в дико уставшем взгляде прошедших лет,
в обледенелой корке на ржавом скальпе,
в каждом из нас, кого на земле больше нет.
в сотканном из чугуна саване сером,
в переплетеньи рогов обветшалых кабин,
в точке пространства, очерченной белым мелом,
в каждом из нас, кто на земле один.
плоть фонарей, замёрзшая и больная,
скобой ссутулившись, тянет лицо в асфальт,
в хор человеческой речи с собачьим лаем,
в свору из нас, кому никого не жаль.
мне б помолиться вслух, перейдя на шёпот,
лбом прикоснуться к телу немого столба,
я отрицала всё, кроме силы опыта,
но и его природа безвольно слаба.
плоть фонарей, распятая на проспектах,
на переулках и в окружении домов,
и в разобщенности тьмы, чугуна и света,
в каждом из нас, кто умирать не готов.
в мимо прошедших душах найти родную,
в тихом блаженстве счастья упасть во снег,
Господи, дай фонарям на огромных улицах
разглядеть напротив такой же мерцающий свет.