Согласен, ангельские доктора, многомудрые богословы,
что когда
под окнами ваших башен рассеиваются облака
всё выглядит именно так и никак не иначе:
в гармоническом хоре вещей, подпевающем «Добре зело!»,
у молочных потоков с кисельными берегами
стал Божий Сын человеком, чтобы люди стали богами.
Только здесь, на земле, а точнее, почти под землей,
здесь, где в шрамах сетчатка
от потерь
и рвутся нейронные связи
при попытках представить
миллиарды планеты вращений помноженные на миллиарды
смертей и рождений - рождений для новых рождений, но в конце для смертей!
Здесь, на заднике мира, черном ходе в трущобы небытия,
глаз различает другие, увы, перспективы.
Царь Царей? Агнец Мира? Священник вовек?
Что увидел здесь царь: грязный хлев,
вдоль дороги кресты как гаданье одной только трефой
(-Мам, кто это? – Это? - секунда молчанья - хорошие люди…),
труд и голод, скитанья три года без норы и жилища
и тропинку из крови на холм,
ну а вы?
Слишком быстро сменили хромые лачуги на дворцы и престолы,
слишком просто смешали «так есть» вы и «так суждено».
Я не знаю кем был Он, но я знаю, что Он совершил –
Крест на мире.
Крест
в черное сердце прогнившего мира.