Мы хищники, а в мире - овцы,
И я хотела б стать овцой.
Так пряно пахнет лучик солнца
В щемящий раскаленный зной!
Они идут, а боги жаждут -
Что молча чувствуют они,
Когда им пастухи прикажут
Лежать - бояться - нас - в тени?
И ждут ли краткий миг позора
И страха - "спрятаться бы мне!"?
Походкой ангела и вора
Мы к ним стремимся в полутьме,
Ведь их глаза всегда закрыты.
Скажи мне, это - каково?
Но ты молчишь, из плоти сшитый
И духа точно моего.
Я дальше путь продолжу... Стая
Пускай не смотрит на меня!
Для травоядного я злая?
Так, значит, и не хищник я!
Я притворяться не умею.
Когда другие чуют кровь,
Я тоже выгибаю шею,
Как будто знаю этот зов.
Как будто слышу тенью страха -
Идут мои стада, идут...
А после, - ошалелым взмахом, -
Мои - по жизни - мясо жрут.
Я тоже ем, а как иначе?
Но так хотелось бы самой
Стать первым блюдом на раздаче,
Покорной, милою... овцой.
Никто из вас так не умеет
Любить и чувствовать, когда
Зубами протыкает шею!
И чувства эти - навсегда.
И даже мудрый вождь из стаи,
Что я покинула, шумя,
За странное мое желанье
Не сможет презирать меня.
Илл. - из фильма "Кабирия" (1914) Джованни Пастроне по сценарию Габриэле д'Аннунцио и отчасти роману "Саламбо" Гюстава Флобера, одному из моих любимых.