Декабрь пьет очень много кофе, «шестнадцать-двадцать» идет к концу,
Не год, родные, а катастрофа, он жестко бил меня по лицу.
Он дал забыть мне о тех, кто дальше, тех, с кем наверно, не по пути.
И научил жить совсем без фальши, опять смеяться, опять идти.
Тяжелый год, тяжело на сердце, но как-то странно легко в душе,
И те, что были открыты дверцы, мы закрываем папье-маше.
Шестнадцать-двадцать. На сердце вьюга. Не год, а адская пустота.
Теперь все меньше друзей-подружек, и впору бы завести кота.
Весь год на сердце сплошные камни, любовь, которая не сбылась.
Пришла пора получать подарки и забывать о тебе и нас.
Пришла пора все оставить в прошлом, убить сомнения, душить врагов.
Пришла пора становиться пошлой, из шкафа выбросить «Валидол».
Нам високосный ладошкой машет. Смеется тише, затем – молчит.
То, что давно ничего не значит, он забирает и вдаль летит.
Его проводим без сожаленья, он ничего нам не подарил,
Остались там вдалеке сомненья и тот, кто вроде меня любил.
И те, кого мы любили в прошлом, уже давно далеко от нас,
Мы запиваем их алкоголем, плюемся молча, включаем джаз.
А те, кого предстоит любить нам, еще не с нами, еще в пути,
Им посылаем свои флюиды, они нам машут, мол, «не грусти».
Тяжелый год, тяжелы потери. шестнадцать – это не наш конек,
Но закрываются в пропасть двери, а мы выносим опять урок.
Мудрее стали и стали старше, еще богаче, но суть не в том,
Уже мы смотрим не вдаль, а дальше, но жизнь все так же чуть-чуть дурдом.
Шуршат страницы, мелькают лица, шестнадцать-двадцать уходит вдаль,
Пусть что-то новое нам приснится, пусть остается не здесь печаль.
Он заберет с собой боль и «плохо», преграды, что на пути к мечтам.
Декабрь пьет слишком много кофе. Я посылаю его к чертям.