Пробравшись под одежду и кальсоны,
Щипая пальцы ног и пальцы рук,
Сжимает в горле и губах проклятия и стоны,
Как-будто ложит на каталку пьяный днем хирург.
Он забирается все глубже и все дальше,
Доходит до костей и дергает за нервы.
Стирает с языка остатки серой фальши
И вот меня всего трясет, не зная меры.
Мне трудно выдержать ту тела тряску.
От холода немеют чресла и сознанье,
Но, вдруг, я тихо ухожу в оцепененья сказку...
Душа уже не разрывается в рыданье.
Душа в каком-то не земном оледененье.
Спадает тяжесть, водка уж не лечит ранетую грудь.
В ознобе потом пробивает, тело в исступленье.
Опять я знаю до рассвета, как когда-то, не заснуть.