Женщина в возрасте с видом побитой собаки
Больше не смотрит ночами на небо и звезды.
Все, как один, расшифрованы звездные знаки,
Жизнь пропахала по коже крутые борозды.
Катит тележку, пустую пока, вдоль прилавка,
Это врачи запрещают, а это невкусно.
К пенсии мизерной мизерной будет добавка,
На изобилье и цены смотреть слишком грустно.
Стол новогодний с коробкой фруктового сока,
Парочка яблок и три недозрелых банана.
Старость не радость, когда ты совсем одинока
И на грядущие годы не выстроить плана.
Можно бравировать, врать и себе и соседям: -
Все устаканится, жизнь скоро станет хорошей, -
Лапы сосать, как положено русским медведям,
Спать без просыпу в домах, заметенных порошей.
Снег убирать со двора у старухи нет силы,
Ветры заносят дорожку к калитке ночами.
Торит тропинку к погосту, у мужа могилы
Выпьет за помин умерших земные печали.
Дети позвонят, поздравят ее с новым годом,
Долго выкладывать личные станут проблемы.
Спросят про жизнь ее, но не всерьез, мимоходом.
Нет бы послать ей с доставкой пучок хризантемы.
Но на детей не положено маме сердиться,
Важно любить и безмерно жалеть их до гроба.
Каждая мама любви их лишиться боится,
Матери сердцу присвоена высшая проба.
Вот и бредет вдоль прилавков с погашенным взглядом,
Жизнь не кляня, но не радуясь ей в то же время.
Ей бы такую же душу остывшую рядом,
Чтоб поделить на двоих непосильное бремя.