И в Рождество идём мы на поклон к Христу,
И мнится нам, что мы немножечко волхвы,
И радость нашу, что пришёл конец посту,
Мы принимаем за любовь к Христу, увы!
А все каналы нам транслируют любовь
Безмерную и к Президенту, и к Христу -
И повод выпить носом чуем за версту,
И разговляемся за рюмкой вновь и вновь.
Балык и ветчина летят в рот за икрой,
Распластано намасленной на белый хлеб,
За «шубой» – «оливье» и «греческий» горой,
В тарелках оставляя тонкий, грязный след.
За «греческим» - «мимоза», «дамский», «ананас»,
Слоёный крабовый, корейская морковь –
И в телеке поют нам музы про любовь,
И вот не дома мы, а на горе Парнас!
И осетрина, запечённая в фольге!
И мясо по-французски тает с «бешамель»!
И пусть январь дань отдал яростной пурге –
«Клима» манит, и дразнит запахом «шанель».
Качается изыск с плечами Афродит,
И половой, напившись, ширится инстинкт –
И предаём Христа, хотим мы или не хотим,
И Бог всё так же на себя и нас сердит.
И вслед за грешниками в Рождество грешим,
Примерив на себя рождественский халат,
Вкушаем плоть и кровь Христа, а не души,
Его идеи запивая под салат.
Тучнеют пастыри, и паства ест и пьёт,
И молится, и учит всех, как надо жить,
По правде православной жить, а не по лжи,
И весело, так, русским соловьём поёт…