***

Врываясь ураганом в чью-то жизнь
Не забывайте спрашивать:"а можно?".
Приободряя, мол "ну ты держись",
Старайтесь делать это осторожно.

А, впрочем, коль не забегать вперед,
Я расскажу историю сначала.
Здесь будет и падение, и взлёт,
С подоплекой печального финала.

Абсурд: пароли, явки, имена,
События, эмоции и люди.
На самом деле ложь здесь не вредна,
В конкретику мы уходить не будем.

Нагретый август был печально глух
К слезам, пролитым вскольз, украдкой нежной.
И только жирных августовских мух
Он наблюдал брезгливо и небрежно.

Ему хотелось лишь писать стихи,
Не вмешивая жизнь в поток событий.
Он был так плох. И все вокруг плохи.
И это в целом не было открытьем.

В такие дни спасеньем был коньяк,
Да и вобще лилось что и горело.
Родное "Я" топилось в винном "Я",
Но в один миг и водка надоела.

Тогда меланхоличный идиот
(В дальнейшем без оценочных суждений),
Решил, что он единожды возьмёт,
Стряхнет с себя обвившие сомненья

И окончательно покинет мрак,
Вдохнувши полной грудью честь и совесть.
И даже если он совсем дурак
Возьмет и перепишет свою повесть.

Подставивши всем падавшим плечо,
Свою поруку дав сомненья путам,
Своей судьбе иные предпочёл.
То были светлой радости минуты.

Став вестником душевного тепла,
Апостолом гармонии и света,
Еще не знал, куда его вела
Дорога, погубившая поэта.

Идя на компромисс любой ценой
Он был Хароном - с душами играя.
И в своих играх участи иной
Он не желал. Ему не надо рая.

Но путь души навеки заклеймлён,
А быть Хароном - то еще занятье.
Он злобой был ужасно удивлён,
И неприятьем или непринятьем.

Когда глядят в глаза и говорят:
"Твои старанья не имеют смысла,
А ты смешон" и тем кругом творят
Кружащие стервятниками мысли.

О том, что в целом ты и не Харон
О том, что ни с кого не снять оков
О том, что может правда ты смешон
Ну а в конце концов итог таков:

Врываясь ураганом в чью-то жизнь
Не забывайте спрашивать:"а можно?".
Приободряя, мол "ну ты держись",
Старайтесь делать это осторожно.