Сижу как у разбитого корыта
У карты мира, у карты мира.
Нет белых пятен, всё уже открыто,
От Антарктиды до Памира.
Всё сделано в эпоху Возрожденья.
Веков на пять я опоздал с рожденьем.
Нет ни одной вершины безымянной.
Безрезультатно глазами шарю
По параллелям и меридианам,
По полушарьям, по полушарьям.
Всё без толку! Ну, что за наказанье,
Кругом одни знакомые названья.
Я перерыл все атласы на свете.
Решить проблему казалось просто,
Ведь должен же остаться на планете
Один хотя бы безлюдный остров.
Где левых нет, а заодно и правых,
Где нет плевков с окурками на травах.
Где вместо вечных наших неурядиц
Фламинго стаи, стада бизонов,
И нет ни понедельников, ни пятниц,
Ни людоедов, ни робинзонов.
Там не нужны ни шубы, ни штиблеты.
Он в тропиках, а там сплошное лето.
Там вместо урн душистые бутоны.
Стихия моря. Стихия неба.
Ни вони, ни асфальта, ни бетона –
Стихи и море, стихи и небо.
В нём выстрел мой не прозвучит ни разу,
В стихах же ни одной продажной фразы.
Пусть в лихорадке там и в малярии
И пол-сезона не протяну я,
Я буду рад, что боги подарили
Мне напоследок судьбу иную,
Отличную от нынешней моей,
В которой столько загнанных коней.
Я каждый день там стану неустанно
С души и тела сдирать коросту
Цивилизации, морали и уставов,
Грехов и грязи. Но где тот остров,
Он как в сметане плавает в тумане?
А вдруг он только в пятом океане!
В морях наземных всё уже открыто,
От Магадана до Каира.
Сижу, как у разбитого корыта,
У карты мира, у карты мира.
Неудивительно, ведь неоткрытый остров
Не может быть на этих картах просто.