Раньше был Серега крепким,
Не валил его стакан.
Выпивал весьма он редко,
И не падал на диван.
А теперь, за эти годы,
Полысела голова.
Пить он стал и есть заботы
И о нем пошла молва.
Злой, когда пивнёт немного,
Очень злится, перепив.
И не носят его ноги,
Питием себя губил.
Он краснеет и трясется,
Спорит сразу, заведясь.
Говорит, что не коснется,
Водки, пива отродясь.
Ждали рейс на Копенгаген,
Начался футбол.
Первый тайм, будь он неладен,
Залетел в ворота гол!
Кейна первый мяч в ворота,
Под свисток влетел,
Не защита, а пехота!
Серый прохрипел.
У Серёги дыбом волос,
Разошёлся, оскалясь.
На дисконт срывался голос,
Трясся он, слегка плюясь.
Зарычал на итальянку,
(Её мама из хохлов).
Он не видит в даме самку,
А жуёт из Дахлы плов.
Отойди! Шумит во злости
И меня не отвлекай!
Разгребает вилкой кости,
Нам забили! Ай-Ай-Ай!
Насупонилась хохлушка,
Носик розовеньким стал,
Знать обиделася душка,
Итальянский дух пропал.
Убежала, не простилась,
Обижают, почему?
Чуть в истерике забилась,
Не ответила ему.
С укоризной поглядела
Ну, чего с Серёги взять?
Рюмка виски опустела,
Он в истерике опять.
Лондон, Хитроу, ожд рейса на Копенгаген.
Сергею Васильевичу на память.
08.00 24.06.2016