Дева Нейдпата
Влюблённых глаз острее взор,
Слух лучше, чем у нас,
Жизнь, мчащая во весь опор,
Одолжит счастья час.
Болезнь и траур дом гнетёт,
Но в башенке Нейдпата
Мария, наконец-то, ждёт
Любви своей возврата.
Сильней запавших глаз огонь,
Среди тоски и тленья
В ночи сквозь тонкую ладонь
Свечи пройдёт свеченье.
То щёки лихорадки зной
Опасно опаляет,
То бледно-пепельный покой
Служанку испугает.
Но зренье, слух набрались сил,
Звук сообщил – что значит,
Пока пёс уши навострил:
Её любимый скачет.
Другим ещё не разглядеть,
Конь, всадник чуть видны,
Взмахнула, силясь полететь,
Между зубцов стены.
Взглянул и дальше поскакал,
И что там, запинаясь,
Произнесла – не услыхал,
В копытах затерялось.
Приглушен в арке замка тон,
Но шёпоту открыта,
И уловила слабый стон
Из сердца, что разбито.
The Maid of Neidpath
By Sir Walter Scott (1771–1832)
O, LOVERS’ eyes are sharp to see,
And lovers’ ears in hearing;
And love in life’s extremity
Can lend an hour of cheering.
Disease had been in Mary’s bower,
And slow decay from mourning,
Though now she sits on Neidpath’s tower
To watch her love’s returning.
All sunk and dim her eyes so bright,
Her form decayed by pining,
Till through her wasted hand at night
You saw the taper shining;
By fits, a sultry hectic hue
Across her cheek was flying;
By fits, so ashy pale she grew,
Her maidens thought her dying.
Yet keenest powers to see and hear
Seemed in her frame residing;
Before the watch-dog pricked his ear,
She heard her lover’s riding;
Ere scarce a distant form was kenned,
She knew, and waved to greet him;
And o’er the battlement did bend,
As on the wing to meet him.
He came—he passed—an heedless gaze,
As o’er some stranger glancing;
Her welcome, spoke in faltering phrase,
Lost in his courser’s prancing—
The castle arch, whose hollow tone
Returns each whisper spoken,
Could scarcely catch the feeble moan
Which told her heart was broken.