Когда заходишь в этот дом,
То кажется, что волшебством
Всё кутает тебя.
Ты тихо разжигаешь
Простой и старый маленький камин.
Ты знаешь, что ты один.
Проводишь тёплою рукой
По старым деревянным ножкам
Любимого отцом стола.
И тихо вскрикнет за окном,
Испуганная духом ветра,
Огромная сова.
Подходишь к старым белым окнам,
Закрытым пыльным дымом шёлка,
И смотришь, как приходит тьма.
Рука невольно прикоснётся
К дверному косяку.
Зима…
Искрятся нежной белой шалью
Следы до самого крыльца,
До дома твоего отца.
Дорога к красному углу.
Дотронешься до серой ткани,
Где раньше жил чудной паук.
Начнёшь молиться Богу своему,
И, вспоминая детства эпизоды,
Ты просишь придать красочность ему.
Когда в руках ты держишь снимок,
Покрытый пыльной желтизной,
Не можешь ты сдержать улыбок:
Отец родной твой, улыбаясь,
Стоит ребёнком на кровати,
Не зная ни тревог, ни бед.
Ты шумно приготовишь чай,
Нальёшь его в разбитый глиняный стакан
И, обжигаясь, станешь пить.
Потом, как будто невзначай,
Пытаешься внутри себя сломать капкан.
Уже пора. Пора забыть.
Ты медленно ступаешь на чердак.
Скрипит из дуба лестница…
Всё странно так.
Несёшь с собой огарочек свечи,
Со скрипом открывая дверь
(Уж ветхая она теперь),
Заходишь в зал чудес и волшебства.
Огромное окно с потрескавшейся краской
И шторы, будто из пыли,-
На всё на это смотришь ты с опаской.
Окно, подсвечники, старинное трюмо,
Когда-то красный, пуфик, заброшен и забыт.
И снег за окнами кружит….
А вот коробочка румян, белил.
Давно засохли. Их кто-то, верно, не закрыл.
А зеркало в прекрасном обрамлении!
Ты ненароком замечаешь
Под светом, падающим от луны,
Стоит оно, опять одно:
Из красной древесины,
Как в театральной ложе,
Стоит посередине.
Ты чувствуешь всей кожей –
Любимое качалка-кресло твоего отца.
Садишься осторожно, а пылинки
Как будто исчезают в дым.
Тепло под пледом шерстяным,
Лишь не хватает Грига или Глинки.
Сидишь, качаясь, под луной;
Скрипят под креслом половицы…
Ты думаешь, обрёл покой.
Но белым жемчугом пушок искрится,
Луна ночная светит очень ярко.
Горит камин - и жарко.
Как хорошо, что ты сидишь рядом с окном!
Устало прислонишься лбом
К прохладному стеклу,
В душе шепнёшь: «Я здесь!» неведомо кому…
Закроешь медленно глаза,
Опустишь влажные ресницы…
Ты вспоминаешь, как тогда кричали птицы,
И он лежал один.
А здесь тех криков нет. Тебе не спится.
Неслышно, про себя, вздохнёшь.
И, вспоминая этот дом,
Уснёшь, как твой отец, здесь.
Вечным сном.