Расплескалась кровушка
Из горла через край.
Ой, катись, головушка,
Отпетая, гуляй!
Захлебнулась жидким воском,
Умерла свеча.
Атаман лихого войска
В лапах палача.
В думных избах вой да пытки.
Уши режут, ноздри рвут.
Волки с воронами сыты,
Трупы гложут и клюют.
Вот опять ликует злоба
Да напраслина.
Не суди, народ, у гроба
Стеньку Разина.
Вот ведут его стрельцы
К месту лобному на плаху.
А на реках мертвецы
В окровавленных рубахах.
Оттого такая тишь,
И язык подобен кляпу,
Что цепями прозвенишь
В подземелье, кату в лапы.
Не белуга благородная
Чертит гладь спиною черною,
Всклокотала месть народная
Из глубин волною вольною.
Не чужак со стороны,
Не шальной ловец оказий,
Встал на гребне той волны
Вождь народный - Стенька Разин.
Закачались берега
По лугам, да по увалам.
А бояре-то, - в бега!
А народ к Степану - валом.
Бились с царскими полками,
Словно соколы с волками.
Воет ветер, плачут вдовы,
И вода красна от крови.
И ведут его стрельцы
К месту лобному на плаху.
А на реках мертвецы
В окровавленных рубахах.
Оттого такая тишь,
И язык подобен кляпу,
Что цепями прозвенишь
В подземелье, кату в лапы.
Из чумазых изб, земляных трущоб
Набежал народ, да валит еще.
Не вора казнят, не преступника,
А простому люду заступника.
Возвели его, от рубахи пар,
Поклонился всем, окромя бояр.
Стали шею гнуть, да затылок стричь.
"Ты, прощай, Степан Тимофеевич!"
А палач-то спор,
Да на руку скор,
Вот упал топор.
Площадь ахнула!
Расплескалась кровушка
Из горла через край.
Ой, катись, головушка,
Отпетая, гуляй!
Вот опять ликует злоба
Да напраслина.
Не суди, народ, у гроба
Стеньку Разина.