Юбилей Владимира Высоцкого на телевидении освещали очень широко. А вот о поэте Николае Рубцове, даты рождения и смерти которого приходятся на январь, не было сказано ни словечка. Я ничего не имею против Владимира Высоцкого, мне он самому нравится и как исполнитель своих песен и как артист. Но, тем не менее, за Николая Рубцова обидно. Главная причина замалчивания о поэте Рубцове нашими средствами массовой информации является обилие шокирующего людей материала.
Взять, хотя бы историю появления Коли Рубцова в детском доме села Никольское. Все биографы изображают сцену появления детей в детском доме села Никола прямо таки с умилением. А вот у меня эта сцена вызвала буквально содрогание. Прочитав не одну сиропную статейку об этом событии, я испытал даже некий шок. А как можно иначе реагировать на то, что семилетние дети в октябре прибывают пароходом на пристань, от которой им предстоит топать целых двадцать пять километров. Да, да, именно топать по непролазной грязи, под ледяным осенним дождём до детского дома в селе Никольское. Это сколько же часов детям пришлось идти до своего приюта? Да это взрослому то человеку ночью придётся идти часов шесть, а тут малые дети. И это при том, что детский дом имел свою лошадь. Я, конечно, понимаю, что лошадь это была весьма плохонькая. Всех хороших коней забрали в армию. Да, над этой лошадью наверняка буквально тряслись.
Всё так, но ведь речь идёт о малолетних детях, некоторые из которых были эвакуированы из блокадного Ленинграда. И, тем не менее, детям пришлось совершать ночной марш-бросок под пронизывающим холодным октябрьским ветром, ледяным дождём в плохой одежонке, в рваной обуви, голодными.
Но, ребятишки всё же дошли до своего «родного дома». И как же их встретили? Ведь дети шли, вероятно, не менее десяти часов в жуткую погоду в ночи. Может быть, детей в первую очередь накормили, дали обсушиться, обогреться? Оказывается, нет. Вновь прибывших ребятишек стали, только представьте, в первую очередь знакомить с остальными сиротами. И это среди ночи.
А теперь немного отвлекусь. Я ежедневно выгуливаю свою собаку. Гуляем мы с ней не меньше часа. И когда в холодную погоду возвращаешься в квартиру, то пьёшь чай и что-нибудь перекусываешь. Разумеется, одеваюсь на такие прогулки в соответствии с погодой. Сколько бы я не прогуливался с псом, я никогда не замерзаю. Но, тем не менее, потребность выпить стакан горячего чая всегда имеется. А тут, детям даже не дали по стакану кипятка после такого марш-броска, после которого дети, наверняка, просто с ног валились. Да и простыли наверняка. И как бы сусально потом всевозможные биографы не описывали доброту воспитателей, в это уже после такой встречи вновь прибывших поверить просто невозможно. Невольно вспоминаются книги Анатолия Приставкина о детских домах. Да и другие книги о детдомовской жизни. Хотя, Диккенс, думаю, может и отдыхать. Наши советские детские дома были гораздо более жестокие и бесчеловечные. Недаром у Николая Рубцова на всю жизнь осталась ненормальная привычка чуть что, сразу хватать какой-либо увесистый предмет наподобие камня или просто табурета для того, чтобы с готовностью огреть потенциального обидчика. Впрочем, Николая Рубцова, имеющего субтильное телосложение, понять можно. Бьют слабейших. А Колю Рубцова били часто, он сам об этом впоследствии говорил Валентину Сафонову.
К тому же надо учитывать и то, что в данном детском доме росли и дети репрессированных граждан страны советов. Таким детям не устраивали санаторных условий. Да что там санаторных, обычных человеческих условий им тоже не устраивали. Вот и в этой Николе было не легче. Недаром через несколько месяцев один из вновь прибывших мальчиков покончил жизнь самоубийством. Это какие же должны быть условия в заведении, чтобы маленький ребёнок решил свести счёты с жизнью?
А, в самом деле, какие условия жизни были в столь «человечных детских домах»?
Например, на обед в этом Никольском детском доме детям давали всего лишь пятьдесят граммов хлеба. Напомню, что в декабре 1941 года в Ленинграде хлебная норма составляла 125 граммов.
Про качество детдомовского хлеба нигде не говорится. Но, я вспоминаю качество хлеба, продававшегося в наших магазинах в начале шестидесятых годов, перед тем, как сняли с должности Никиту Хрущёва. Наверное, это и была мякина, хотя нам его преподносили как настоящий пшеничный. А был такой хлеб похож на кусок глины, если не сказать более резко. Но ведь то был 1964 год. А какой хлеб был в 1943 году, когда Коля Рубцов попал в Никольский детский дом? Лучше что ли? Не думаю.
Один из советских писателей, пытаясь оправдать суровость жизни в советском детском доме, пишет, что к этим пятидесяти граммам хлеба детям давали бульон. Однако, легко выяснить, что этот, так называемый бульон, был всего лишь баландой, где не было и крупинки жира. Это была похлёбка из свекольных листьев. Заметьте, не из свёклы, а всего лишь из листьев свёклы. В общем, налицо рацион концентрационного лагеря.
Да, я понимаю, в войну подавляющему большинству людей было тяжело. Люди, особенно в деревнях, жили впроголодь, не видя месяцами хлеба. В то время в стране свирепствовали болезни, сопутствующие голоду: рахит, цинга, пеллагра. Я не врач, мне вот так сходу перечислить сопутствующие болезни трудно. Да это и ни к чему. То, что смертность от голода, отвратительных условий жизни была очень высока и так общеизвестный факт. Наверняка дети умирали и в Никольском детском доме. Хотя нигде об этом ни словечка. Если бы Николай Рубцов жил в цивилизованной стране, то наверняка исследователи его биографии выяснили бы и этот вопрос, как и массу других, которые советская биобиблиография начисто пропускает. Более того, многие факты жизни поэта просто извращаются, фальсифицируются и приукрашиваются.
Например, в биобиблиографическом словаре 1998 года есть такая фраза – «на всю жизнь у Николая Рубцова осталось яркое, незабываемое воспоминание – одна воспитательница ласково погладила его по голове».
Это какой же дефицит ласки надо иметь человеку, чтобы запомнить «на всю жизнь» обыкновенное поглаживание по голове? Для Коли эта ласка была чем-то необычным, поэтому он её и запомнил. Наверное, в тот день ребёнка Колю Рубцова здорово избили его товарищи по детскому дому, вот его и приголубила воспитательница.
Выискивая факты биографии Николая Рубцова, я наткнулся на умильное замечание одной дамы от литературы, которая рассказала о привычке поэта сидеть на стуле, перекрестив ноги. Не закидывать ногу на ногу, а именно перекрещивать ноги. Да она просто не понимает, что данная привычка возникла у Николая от долгого нахождения в неотапливаемых помещениях. Вспомним, у детей даже не было возможности погреться после ночного марша по октябрьской грязи. Дефицит дров. По этой же причине Николай Рубцов имел привычку прижимать к груди ладони. Да чего там говорить про Колину тьму-таракань. В то время и в Москве то народ сидел в холодных помещениях. Все заборы в столице были снесены на дрова.
Ещё одна очень важная деталь, затрагивающая детский дом в Никольском. Дело в том, что Коля попал в тот детский дом из другого приюта, Красовского детского дома. А перевели ребёнка туда по причине возраста. Он стал старше и, его отправили в Николу. А вот его младшего брата оставили в прежнем детском доме. Кажется, младший ребёнок так и сгинул в неизвестность. Да, бесчеловечные порядки господствовали в советских детских домах. Разрушить родственные связи, оторвать брата от брата, сестру от брата было в СССР принято по закону. В связи с этим мне пришло сравнение с Англией того же периода. Когда началась Вторая мировая война, англичане стали отправлять детей из городов, которых немцы подвергали бомбёжкам, в сельские районы. Нет, не в приюты. Детей брали себе фермеры, крестьяне. И нигде никогда сестёр от братьев или братьев от братьев, или сестёр от сестёр не отделяли. Всё происходило по-человечески.
Кстати, когда Коля Рубцов поступил в детский дом (вероятно речь идёт о Красовском детском доме), то ребёнок был настолько истощён, что врач порекомендовал кормить мальчика неделю жидкой пищей. В каком состоянии находился младший брат Коли, мне выяснить не удалось, хотя мальчики, вероятно, поступили в Красовский детский дом одновременно. По терминологии концентрационного лагеря Коля являлся попросту «доходягой». А ведь у него были родственники. В Англии детей до такого чудовищного состояния никто не доводил. Но, это к слову.
Но, вернёмся к нашему словарю. Давайте посмотрим повнимательнее, как наши литературные словари освещают жизнь поэта. Взять тот же биобиблиографический словарь за 1998 год. Что же там пишут о поэте? Оказывается, «предки Рубцова были крестьянами, оказавшимися в годы коллективизации в Вологде». При этом ни словечка не говорится о дедушках и бабушках Николая Рубцова. Да и не мудрено. Ведь отец поэта работал до революции приказчиком в местной лавке, после революции вступил в кооператив и далее всю жизнь проработал в снабжении. Причём занимал весьма высокие должности, несмотря на отсутствие должного образования. Но, кто на скудное образование смотрел в то время? У нас и вожди то имели часто два класса церковно-приходской школы. Чего уж там говорить о каком-то дельце из глухомани. А насколько село Никольское являлось глухоманью, можно судить по письму Рубцова литератору Сидоренко, написанное в 1964 году. Вот выдержка из этого письма.
«Ручку и бумагу с трудом здесь раздобыл».
А что ещё сообщает интересного о поэте данный словарь? Да, вот, оказывается, «отец поэта с 1942 по 1944 годы находился на фронте и больше о нём сведений не было». Да как же не было сведений? А с кем же тогда встретился Николай в 1955 году? С привидением? Да нет, он встретился со своим папулей, который после демобилизации в 1944 году решил не взваливать на себя лишнюю обузу из лишнего ребёнка. Ведь после демобилизации он женился вторично и от своей второй супруги у него тоже были дети. Да и не только в жадности дело. Ведь папа Николая был снабженец. Место доходное, но официальный оклад маленький. Если бы он из детских домов позабирал своих детишек, то у «органов», вероятно, мог бы возникнуть вполне резонный вопрос: «На какие шиши он содержит столь многочисленную семью»?
Кстати, нигде нет никаких сведений о том, в качестве кого, в каком звании, в каких частях и где служил папа Коли Рубцова. Да, недаром нас называют «Иванами родства не помнящими». В данном случае мы и не хотим знать никаких подробностей.
Как видим, словарь не только приукрашивает действительность, но и не гнушается при этом откровенной ложью.
Впрочем, и правда преподносится весьма своеобразно. Вот, например, что пишет этот словарь о первой книге Рубцова.
- В 1962 году с помощью поэта Б. Тайгина выпустил свою первую машинописную книжку «Волны и скалы».
Вроде бы солидно. Но ведь эта, так называемая книга, всего лишь шесть экземпляров машинописного текста, сшитых от руки. Но читателю это преподносят совершенно в другом свете, в розовом.
Или вот, из этого же словаря опус.
- Образ жизни Рубцов вёл беспорядочный, богемный.
Это кто же богема? Рубцов что ли? Да его от голода шатало порой. Никакая богема в такой нищете не жила.
А вот что словарь пишет о семейной жизни Рубцова.
- В 1962 году женился на Г. М. Меньшиковой.
Да никогда Рубцов не был женат. А с Генриеттой он рос в одном детском доме. И дочь у них действительно была. Только тяготился Николай семейной жизни. Как и его папа, он попросту отстранился от семьи, от ребёнка. Променял своего ребёнка на дочь Людмилы Дербиной.
Кстати, как эта поэтесса попала из своего Воронежа в Вологду, нигде так и не указано. Вот ведь какие тайны «Мадридского двора». У нас, в СССР вообще из всего склонны делать секреты. Даже приговор Дербиной, которая задушила Николая Рубцова и то засекречен на семьдесят пять лет. Мне могут сказать, что это общая практика нашего правосудия. Но Николай Рубцов всё же слишком известная личность и поэтому засекречивать дело об его убийстве абсолютно глупо. Ведь люди могут подумать, что это государство убило поэта. А иначе, зачем скрывать обычное бытовое преступление?
А, в самом деле, насколько реальна версия убийства поэта государственными структурами? В конце-концов, убивать у нас в СССР государственными службами кого либо дело вполне обычное. Вспомним хотя бы дело Соломона Михоэлса. Ведь человека чекисты просто швырнули под колёса грузовика и несколько раз переехали его. Так убийцы заработали себе на рядовом уголовном преступлении высокие боевые ордена. Так что, как видим, вполне можно и порассуждать об убийстве Николая Рубцова.
Так убила его советская власть или нет?
Давайте взглянем на личность Рубцова с точки зрения советской власти. Николай по своим убеждениям никогда не был антисоветчиком. Да иначе бы его и не приняли в московский литературный институт, не взяли бы на службу во флот на боевой корабль. К тому же Рубцов не являлся «классово чуждым элементом».
Всё так. Но, дело в том, что Николай Рубцов служил на северном флоте. Причём служил с 1955 по 1959 год. А что это значит? А то, что именно с 1955 на Новой Земле начал действовать атомный полигон. Какое отношение испытания ядерного оружия имеют к Рубцову?
Давайте немного отвлечёмся. Вспомним испытание атомной бомбы в Оренбургской области в районе Тоцких лагерей. Это было в августе 1954 года. Там не только испытали атомную бомбу, но и сразу же после взрыва прогнали через эпицентр участвовавших в учениях военнослужащих, сыгравших роль подопытных кроликов. Где-то порядка сорока тысяч человек. Естественно, что все эти люди получили смертельную дозу облучения и вскоре скончались. Кстати, командовал ученьями прославленный маршал Жуков.
В СССР, вообще относились к людям с абсолютным равнодушием. Плюс ко всему необходимо прибавить и элементарную некомпетентность наших руководителей. Они, зачастую, и себя-то не жалели. Взять, хотя бы, для примера сталинского наркома Малышева Вячеслава. Тот был одним из руководителей испытания водородной бомбы в 1953 году. Так этот нарком тоже сразу же после взрыва помчался на машине прямо к эпицентру осматривать результаты испытания. Естественно, этот нарком загубил и себя и своего водителя. Оба скончались от острой лучевой болезни.
А теперь вернёмся к Николаю Рубцову, который служил на корабле Северного флота в качестве дальномерщика. Другими словами он постоянно находился на открытой палубе. И не надо думать, что морячков не использовали в качестве подопытных кроликов. Так же корабли Северного флота подходили к полигону на Новой земле на опасно близкое расстояние. Недаром Николай Рубцов после демобилизации очень быстро облысел. К тому же у него возникли серьёзные проблемы с сердцем.
А теперь вновь сделаем отступление. Вспомним атомный комбинат Маяк, где в сентябре 1957 года произошла самая крупная на тот период атомная авария с выбросом в атмосферу огромного количества радиоактивных изотопов. Огромное количество людей облучились, но людям в медицинских картах не указывали диагноз «лучевая болезнь». Точно так же не указывался диагноз «лучевая болезнь» и тем военнослужащим, которые принимали участие в учениях в районе Тоцких лагерей. Все эти люди, прошедшие в гимнастёрочках без всякой защитной одежды через эпицентр атомного взрыва, вскоре после демобилизации скончались. Но нигде в их медицинских картах не был указан истинный диагноз, не упоминалось словосочетание «лучевая болезнь». То же самое случилось и с морячками, служившими на кораблях, подходивших на опасно близкое расстояние к полигону Новая земля. А Николай Рубцов, как я уже говорил, имел боевое место не в машинном отделении, а на верхней палубе корабля. До тех пор, пока Николай был никому не известным бомжом, он всех устраивал, но как только к поэту пришла известность, то он стал потенциально опасным источником утечки информации о делах на северном ядерном полигоне.
Конечно, никто не давал Дербиной непосредственного задания убить поэта. Но, вполне возможно, что данная бытовая ссора умело организована государственными структурами. А Дербина? Та, вероятно, просто хотела получить жилплощадь, отдельную квартиру. Но, так как её не прописали с дочерью к Рубцову, в его однокомнатную хрущёвку, то женщина решила спровоцировать сердечный приступ у больного человека, слегка придушив субтильного сожителя. Но, видать перестаралась. Рубцов умер не от сердечного приступа, а от асфиксии. Попросту говоря, просто от удушения.
Конечно, это всего лишь версия, но она вполне в духе нашего государства. Так что ничего необычного в таком предположении нет. Притом, не будем забывать, что у нас не только под колёсами неудобные для власти люди гибли, но и вообще СССР является самым кровожадным государством в мире, которое своих людей уничтожило столько, сколько никакое другое государство в мире никогда не умерщвляло. Напомню, что фашисты по данному показателю находятся всего лишь на скромном третьем месте. Мы впереди планеты всей.
Кстати, интересно высказался Евгений Евтушенко об убийстве Рубцова в своей антологии русской поэзии, выпущенной в 1997 году. Евтушенко написал весьма нелепую фразу: «Поэт трагически погиб от руки жены, наверняка не хотевшей его гибели».
Так и представляется мощная баба, которая вовсе и не была поэту женой, сдавливающая горло тщедушного Рубцова. А следующая картина – эта же баба, распуская сопли, кается следователю, говоря, что она вовсе и не хотела убивать Николая. Просто так уж вышло. Хлипкое горло у Николая оказалось.
Кстати, потому и не произошёл в тот момент у Рубцова сердечный приступ, что сердце у бывшего матроса вовсе не барахлило. У поэта не сердце болело, он страдал от лучевой болезни. За тот период, когда Рубцов служил на флоте, на Новой земле было проведено много десятков испытаний ядерного оружия.
Вообще, то, что поэт был задушен женщиной у нас в СССР тщательно скрывалось. Даже был распространён слух, что Рубцова Дербина убила на кухне сковородой. Нашим советским деятелям, вероятно, такая смерть казалась более красивой, «не порочащей честь советского поэта».
Кстати, в другой антологии русской поэзии двадцатого века за 1999 год, вообще не указана причина смерти. Написано кратко – трагически погиб. И, вероятно чтобы повысить социальный статус поэта, сообщается, что Рубцов «окончил лесотехнический техникум», хотя Николай ни одного техникума никогда не оканчивал.
Спрашивается, а зачем вообще столько вранья. Ведь когда приходится продираться сквозь такие дебри лжи, то невольно начинаешь спрашивать себя: «Что же это за государство такое, которое даже из частной жизни делает омерзительную солянку из лжи? Как же вообще можно верить такому государству?». А ведь из биографии поэта можно было бы сотворить прекрасный роман, сделать великолепный сценарий. И эта книга, и такой фильм приобрели бы мировую известность. Но нет, мы предпочитаем замалчивание, клевету, фальсификацию реалиям жизни, жизни, которая высвечивает чудовищность советского строя.
Да, вот ещё о чём надо сказать. Николая Рубцова у нас старательно изображают алкоголиком, пьянью. Но насколько все эти россказни о пьянстве поэта соответствуют действительности?
Когда к Николаю Рубцов пришла известность, его неофициальная тёща, мама Генриетты, подала на поэта на алименты. Женщину понять можно. Она с дочерью и внучкой жили не просто бедно но поистине в чудовищной нищете. Сама она получала как уборщица 36 рублей, столько же получала и Генриетта. 72 рубля на троих. Это очень малые деньги. Тем более, что проживая в селе Никольское, семья не имела никакой живности, кроме нескольких кур. И, тем не менее, даже эту нищую женщину шокировала сумма алиментов, присуждённая Рубцову. Она составила всего пять рублей. Другими словами поэт сам жил в чудовищной нищете. У Рубцова не было нательного белья, в квартире, которую ему выдали, не было никакой мебели кроме топчана и стола. У поэта не было даже подушки. Имелась всего одна простыня. У Рубцова никогда не было костюма. Лишь после смерти на его похороны были собраны деньги на костюм, который при жизни поэту так и не удалось ни разу надеть. Можно приводить и другие примеры нищеты Рубцова. Но, это ни к чему. Потому что уже и этих фактов вполне достаточно, чтобы задать себе вопрос: «А мог ли человек пьянствовать, тем более по кабакам, имея такие мизерные, меньше чем нищенские доходы»? Я, лично, сильно в этом сомневаюсь. И весь этот сказ о пьянках Рубцова нужен государству для того, чтобы снять вину с системы, с государства. Мол, поэт сам виноват в своих бедах. Да, советская власть в любом случае должна оставаться незапятнанной. Ведь это же самая гуманная система в мире. А как иначе?