В детстве боялся в подвал я ходить,
И это смешило отца,
Меня уверял, там никто не мог жить,
И видел во мне он глупца.
Однажды решил, чтобы не был я трусом,
Отправит меня в темноту,
Чтоб я убедился, внизу- совсем пусто,
Там храбрость я приобрету.
Пытался его я отговорить,
Мне страшно, что слов не найти,
Но он мне ответил- такому не быть,
Что страх мой стал как фанатизм.
Спустился один, лишь фонарик в руке,
И сразу пытался бежать,
Но дверь уж закрыл мой любимый отец,
"Ты всё должен, сын, побеждать!".
От страха трясясь, выбора я лишён,
Пошёл, очень робко ступая,
Как будто вдали силуэт искривлён,
Фантазия очень живая...
Мне страшно, и вдруг, повернулся ко мне,
Живой... Человек? Не похоже,
Улыбка на страшной его голове,
Не на лице, а на роже...
Ко мне он ступал, и хихикал зловеще,
Пена стекала со рта,
Я обречён, здесь останусь навечно,
Но вдруг произнёс он слова.
Точнее одно, лишь его повторял,
"Друг, друг, друуууг"...
Сознание в страхе своё потерял,
Смертельный наверно испуг...
Во сне его видел, он шерстью покрыт,
И зубы все сгнили давно,
Один глаз на месте, другой- кожей скрыт,
Обедом мне стать суждено.
Очнулся в больнице, всё вроде нормально,
Я цел, ни царапины даже,
Себя ущипнул, вполне всё реально,
Приснилось? Что тут ещё скажешь?
Я смелость нашёл, а это- не мало,
Но вечером, помнится, вдруг,
Я шёл, и услышал из недр подвала,
Шипящее, страшное: "Друууууууг"...