Овца
Ночь завершает представленье,
Пусты глазницы мясника…
Однако с криком петуха
Теряют призраки значенье.
И прирастает к духу тело
(Куда подальше спрятав с глаз,
Чтоб пустотою не болелось,
Чтоб Бог не вспомнил и не спас).
Кому кричать «я не могу!» –
Никто не может, но живет.
Давайте выпьемте компот,
А там и птицу допекут…
Несут наливку к пирогу,
Гусей, обжаренных в сметане, –
Такие же гусыни сами
И яблоки в своем соку.
С утра, откушавши, они
День подступивший отпевают,
Одной стопой в преддверье рая,
Другой земные трудодни
На всю катушку отбывая.
Эх, тяжела ты жизнь простая!
Но как под водку-то идет…
Да, так об овцах,
Раз гусей
И обглодали, и забыли
(А мы ведь, в общем-то, не жили
И сами только из гостей!),
А все, привет – алаверды
Вам шлет овечий лысый череп,
И по его овечьей вере
Тебе воздастся за труды –
За хашламу и шашлыки
(Они вживую травоядны,
А в духах-то не дураки),
Сожрут, чтоб было неповадно.
…Панагрюэлевый сюжет
Свисает золотою цепью.
И в этом всем великолепье
Тебя ничьим помином нет.
Однако все-таки о них,
О тонкорунных кучерявых.
Таки сожрут и будут правы –
Им, съетым, взятое верни.
Проснулся?
Рано – полвторого.
Спи дальше,
Там идут коровы…
Бисквитная дева
Федору, за то, что съел весь торт
Я на пиру, на празднике, гулянье
(Тут в полусне примет не разобрать).
Голодный край вертлявого сознанья
Успел баранью ляжку обглодать
И, разомлев, разбрасывает кости.
Слух симпатичной музыку нашел.
В круженье мух большое блюдо вносят
И плюхают на белоснежный стол.
Собрание теряет ореол
Раблезиански праведной попойки.
Беззвучно ждем, приняв паучью стойку,
Когда салфетку сдернет офицьянт.
О поварской безудержный талант!
Кондитерские шприцы вдохновенья!
Она лежит вся в кремовых шелках,
Глазурь лоснится кожею тюленьей –
Торт Тортов, Песня Взбитого Белка
(По нашим простодушным представленьям).
Она стекает пеной Афродиты…
– Пожалуй, и растает на глазах, –
Прикидываем шансы деловито
И, испустив положенное «ах!»,
Глядим, кто первым кинется к бисквиту.
Не утерпел! И, засчитав фальстарт,
Гремя броней вступает арьергард.
Ну что за чушь, опять я где-то с краю –
Не те, не те нам фильмы поставляет
Утратившая ловкость Фирма Снов…
Но кульминация – над девой из цветов
Занесся нож.
– Да ведь она живая!
И самый впечатлительный готов –
Лежит, и сок гранатовый стекает
С ножа на пол. Но лицедейство слов…
Их магия невольно пробирает.
Вот Здравый Смысл! Старик не удерет,
Он сам себя боится до икоты.
Он нам всегда подсказывает что-то,
Да кто ж его, зануду, разберет?
– Что он сказал?
– Пройдет какой-то год,
И ваша совесть надерет вам уши,
Раскаянье удавкою придушит.
Сей вандализм Искусство не поймет –
Венец гармонии лежит передо мной.
Но, посмотрев со стороны другой…
Или вот с этой… Тоже впечатляет…
На кой же черт их повар выпекает,
А рот напрасно полнится слюной?
Пищеваренью безусловный вред.
– Вторая часть тебя достойна, дед!
Нацелим вилки и скрестим ножи,
Хвала тому, кто нас вооружил!
…Ах черепашья грация во сне! –
Лишь полмизинца оставляют мне.
И музыка настрой уже не держит –
Я выхожу, послав слезу надежде,
Сам Здравый Смысл прощается со мной,
Слегка примятый, к счастью, не родной.
О Дух Искусства! Смотришь сон чужой –
И чей-то демон властвует тобой…
………………………
…Кто съел лопатку – ходит горбуном.
Кто череп вскрыл – давно успел свихнуться.
Мой Здравый Смысл в себе, и все равно
Боюсь к кому-то пальцем прикоснуться.
Антология
И открылась дыра в небе.
И упал из дыры камень.
И вода разошлась с сушей.
И пошел по земле топот.
И пришел человек в шкуре.
И поднял человек камень.
И упали к ногам бивни.
И Творец отряхнул руки.
И пришел человек с бронзой.
И стрела полетела дальше.
И богам своим больше мяса
Приносил – и будьте довольны.
И смотрел человек в небо.
И пошел из дыры ливень.
И поднялся Ковчег с пеной…
Но еще не сказал Дарвин,
Что всегда доплывет сильнейший
(И никто не сказал – добрый).
И звезда загорелась Эллады.
И чертил человек умный
На песке длинный ряд формул.
И опять получил катапульту.
Такое вот свойство науки.
И застыл человек в бронзе.
И колоннами стал мрамор.
И ходить бы теперь в тогах,
Если б варвары все не испортили.
И искал человек Бога.
И писал человек Тору,
И Коран, и Завет за Заветом.
И никак до сих пор не поделит
Одного уставшего Бога.
И пришел человек в рясе.
Тот, который нашел Бога.
И костром осветил ночи,
Чтобы сверху было заметней.
Или просто так получилось.
И устал человек верить.
И delete написал Богу.
И поднял над землей знамя,
Как всегда угадав с цветом.
И опять посмотрел в небо,
Отыскать внеземной разум.
Значит, будет с кем обменяться
Запасом благих начинаний.
А покуда мы центр вселенной,
И, как солнце, жива надежда,
Что придет человек в белом…
Белое может быть разным.
Пассажирский
Есть город, который…
А здесь опять разъезд.
А мне бы – не сворачивая,
По полю, через лес
Карьером на удачу.
По рельсовым стежкам
Петляем наворотами.
Бьют трефы по червям.
И слету – подноготную.
«А из каких вы мест
Да из какого города?»
Заминка. Переезд.
Мы уступаем скорому.
«Возьмите пирожки».
«И тоже на все лето?»
«Ах, это – от тоски».
Бьют дамы по валетам.
«Вы снова в дураках.
Судьба, куда ты денешься».
А так, чтоб в пух и прах,
А не по мелкой денежке!
Накат лесов окрест.
Для Вознесенья холодно.
…да чтоб в один присест
И сразу во все стороны!..
«Вот дайте-ка ладонь».
«Как линия изломана».
«У вас, конечно, бронь».
И глаз откалиброванный.
«А что же налегках?»
«Вас в тамбуре протянет».
«Не будет огонька?»
Заходят козырями.
Прижатая ладонь.
По склонам первоцветы.
Какая к черту бронь!
И дамы бьют валетов.
…а надо б написать…
Сады краснеют вишнями.
Прошедшая гроза –
И врассыпную лишнее.
…а там молчат звонки,
Там окон не зашторят…
«Вы мест-то из каких?»
Есть город возле моря.