Придя в свой дешёвый нумер
без денег, надежд, икон,
упал, и решил, что умер,
и стало ему легко.
Лежал он безмолвней мыши,
счастливый, сухой, ничей.
Потом он сквозь смерть услышал,
что кто-то позвал врачей,
примчались в халатах люди,
копались в его груди,
похожей на хладный студень,
пытаясь его будить.
Затем увезли в туманы;
бубнёж, коридоры, морг,
молчанье небесной манной,
шаги равнодушных ног.
Так ждут христиане рая,
жаркое так ждёт гарнир.
Он долго лежал, гадая:
каков он, загробный мир?
Он мог бы придумать небо,
чтоб в нём раствориться, взмыв,
могилу, потёмки склепа,
и плач над могилой ив.
Придумал бы жизнь другую:
работу, семью и быт,
как в мире ином тоскует,
не зная, что в этом – спит.
Прорвался наружу зуммер,
заря развенчает миф.
Вчера он немножко умер,
сегодня – немножко жив.
из книги "Синдром астронома" 2016