Я всё ещё верю, что не утону
В океане одиночеств не пойду ко дну,
Ты спасёшь меня в самый последний момент,
Когда грани между реальностью и бредом почти нет,
Протянешь мне свою тонкую, нежную руку,
С силой, невиданной тому, кто не любил, вытащишь наружу,
Укутаешь в тёплый свой, мягкий шарф, не дашь закричать,
Согреешь мне душу, согреешь глаза мои слезами, начнёшь целовать.
Облаками разойдутся глаза твои над моими,
Я утопать готов в них, чтобы мои о боли забыли,
Согрей мои борозды океана, рвущиеся с берегов на дно и обратно,
Заставь их обратиться в небосвода небесную синь,
Я буду впитывать касания твоих волос плеч моих жадно,
Я вцеплюсь в тебя последними силами, только ты меня не покинь.
Пеленой зайдутся глаза мои, мой разум, губы на твоих кистях,
Бессилием источась, я буду видеть твою улыбку, твой взгляд во всех мелочах,
Безмолвно крича, я буду на виду у всех прохожих взрывать ладонью виски,
И сколько бы я не просил себя, я не смогу остановить буйство маскарада сил:
Печаль, тоска, небрежно брошенные взгляды и вновь разочарование во мне,
Ведь даже среди них нет твоего, лишь твой колючий шарф на шее, я в петле.
В петле из прожитых, давно утерянных, но не забытых чувств,
В моём метро нет света и конец тоннеля пуст.
Но я же мчусь, я мчусь по ветке той, что разобьёт меня мельчайшими частицами слезинок, что страстно я готов был собирать, лишь это сохранить быв в состоянии,
Пусть разнесёт меня каналами ветров на их же суд, на их же растерзание,
Быть может, средь осколков тех, что пылью с тенью времени осядут,
Найдётся тот, что упадёт на твой карсет, на твои губы, веки, шею, край пальто,
Чтоб упокоился я, к твоему лишь подойдя наряду.