Волны шелестели в песке купюрами редакторского прибоя.
Неснятое молоко тумана не предвещало ничего хорошего в это утро, завернутое в целлофан неизвестности нэзалэжности. Предупредительные Сирены, виляя хвостами, сладко напевали в открытом море животноводам морских глубин, чтобы те не очень рассчитывали на бакены, которые им нередко забивало руководство.
Приезд самого Кобзона в дуэте с Камболовой в сопровождении Жан-Мишель Жара с Немцовым не произвел бы такой взрывной волны после цепной реакции в рыболовецкой артели «Золотая рыбка», как чрезвычайное сообщение, что в сельпо выбросили в продажу однобортные костюмы.
Было над чем призадуматься ловцам ценных пород рыбы. Зам.пом. капитана трейлера «Барак-куда» от одной этой вести надрался до такой степени, что впервые было схватился за голову, но там ее почему-то не оказалось.
Быстротечная лихорадка всеобщего возбуждения побудила стоящего на посту охраны неизвестно чьих интересов Мага Зина выползти из глубокой спячки на улицу.
Отставной механик Гуманитарий Стерлядев после «Десяти лет спустя» и перерыва в рабочем стаже пришел в гараж (на одну машину) подготовить карету «Скорой по-мощи!»
По под-сказке артельной шутихи Милашки Гумилевой:
– Ожидается приезд английской королевы, ее дружок сварщик семейных неурядиц массовик-затейник Хулио Подзаборнов пообещал сесть за составление речи в целях выступления в Организации Определенных Акций и других ценных бумаг, чтобы они не рухнули.
Завклуба «С морем не шутят» Доминик Дерментич Забойщиков-Беспросыпнов, учуяв в воздухе неладное, повернулся на бок и безмятежно заснул.
А остальные? Остальные находились в состоянии внутреннего шока и внешнего ажиотажа.
– Такого быть не может! – подлила масла в огонь пламенная фламенкистка цыганка с базы Кончи Та, – Ничего двубортное нам не чуждо, но однобортное в рыболовецком поселке, это уж слишком. Лучше бы они четырехбортные катамараны завезли! – прокричала она и возмущенно прищелкнула кастаньетами самое дорогое место председателя кооператива, за два месяца до этого события сбежавшего от нее к другой, предусмотрительно прихватив с собой цыганскую гитару, которой она пообещала проломить ему голову.
А тем временем народ высыпал горохом на площадь Приморской Нэзалэжности, несмотря на то, что четвертый год в продмаге гороха не видели, хотя оранжевые платки, галстуки и шарфы не залежались.
Обрыдлое прошлое прорезывалось в памяти людей зубами младенца. Толпе хотелось кричать от еще не утихшей боли беззащитности ото всего одностороннего, однобортного, однопартийного.
– Не сокрушайтесь, завтра вам завезут однобортные лодки, – неуклюже пошутил находящийся в гостях по собственному приглашению председатель соседнего рыболовецкого кооператива «Назад к коммунизму» Зюган Цитрусов (он заехал в поселок городского типа после того, как заехал своему заместителю кулаком в голову, лишив его двух зубов).
Разбуженный шумом, доносящимся с площади, Доминик Забойщиков-Беспросыпнов оценил накаленную обстановку и с двумя портативными магнитофонами задами, через плетни и огороды пробежал к сельпо с промтоварным складом, установил маги в противоположных концах складского помещения с однобортными пиджаками и включил с одной стороны «Атомного петуха» английской поп-группы, с другой Жан-Мишель Жара. Стены постройки не выдержали воспламеняющих звуков. Дым пополз по крыше к небу. Через минуту помещение полыхало. С однобортным было покончено.
Народ хлынул с площади Приморской Нэзалэжности к складу, ликуя по дороге.
А две очаровательные маленькие девочки, дети Нового председателя, зевая и ковыряя в носу, скандировали:
– Сгу-щен-ка! Сгу-щен-ка! Сгу-щен-ка!