Ругатель вечный мой, сатирик закоснелый,
Спесивый без ума безбожник поседелый,
Трудов возвышенных ничтожный судия,
Тебя ль я видел вновь, пришелец бытия?
Когда в прелестные часы уединенья,
Под сенью сладостной ночного вдохновенья,
Воспев пустынника обильную свободу,
Я мнил благословить любезную природу?
По что же ты, гонитель муз суровый,
Цензуры вечный страж, Парни насмешник новый,
Куплетов нравственных и славы не щадя,
Готов над музами трунить у алтаря?
Довольно видел свет затерянных поэтов,
Пустых невежд, бессмысленных куплетов.
Блажен, кто в тишине воспитан скромной лирой,
Кто не был усыплен язвительной секирой,
Кто мирно царствовал при храме иппокрены,
Как вещий праведник ликующей камены.
Довольно в мире сем докучных усачей,
Прекрасных песенок и прозы палачей;
Что ныне я, сатиры друг свободный,
Фемиды каменной любовник хладнокровный?
Я к Лете убегу; уж тихо стынет свет.
С тобой прощаюсь я, но внемли мой совет:
Покамест геликон, невинных муз пророк,
Твой вдохновенный посещает уголок,
Оставь пустую брань, скупое злодеяние,
Но требуй от певца благое воздаяние.