бьется о скалы прибой-эпилептик
как Достоевский.
гопники-чайки
роют кровавые волны.
рыба-процентщица, высунь мордашку,
повод-то веский:
с новой луной
начинаются новые войны.
с новой волной прибывает в пространство,
где Достоевский
жег декорации в печке,
торнадо рулетки;
запах чего-то, такой сладковатый
и резкий,
свежего нала
упругие, злые котлетки.
с новой войной наступает единство,
и Достоевский
тычется в камни,
ошпаренный, пеной каналов.
серые волны скрывают
Голгофу и Невский.
люди окурками
смотрят из серых пеналов.
с первым отливом приходит блаженство,
но Достоевский
бледно бредет по ступеням,
не помня этаж, да
профиль его, неуверенно-строгий
и детский,
тенью скользит по колодцам,
где вечная жажда.