Эссе. душа и разум (Лидия Соловей) / Стихи.ру

            ПОЭТИЧЕСКАЯ ВСЕЛЕННАЯ СЕРГЕЯ НОВИКОВА

   Отчего душа певуча? Отчего певуча не у всякого, называющего себя певцом? Сотворенная Всевышним, выпестованная природой, оберегающая себя от прагматизма социума, то соединяющаяся с другими, разными, отдаляющаяся –над, -вне, дабы услышать и проговорить своим голосом сущее, что-то уразумев в этом мире, этом времени, проговорить так, как никто ещё, по-своему…
   Первое знакомство с поэтом часто кажется случайным. Но, если это твой поэт – не случайно. Ибо не каждые строки способны удержать наше, избалованное рифмами и интонациями сознание. Эти – смогли:

Наша жизнь – это разовый пропуск на грешную землю.
Выдаёт его Хронос. И каждому - свой эпатаж.
Мы летим, кувыркаясь, и время, нам кажется, дремлет.
Но за каждым из нас свой последний стоит экипаж.
   И сразу укол, попадание, падение в уязвимость.
Автор укола, вызвавшего щемящее, тоскливо-восхищённое от ёмкой точности, неизбежности чувство – Сергей Владимирович Новиков. Поэт? Да! Да! Поэт.
   Оказалось, ещё и блистательный критик. Автор полемических заметок, литературно-поэтических портретов, учёный.
   Вот он – всеохватный разум, вобравший точность мышления, психологизм, разнородность знаний, сопряженных с жизненным опытом.
   Да! С фотографии – проницательный, умный, «профессорский» взгляд, строгие очки. И сдержанность. Эдакая петербургская интеллигентская сдержанность. Попробуем разгадать, что за ней кроется, открыв один за одним несколько сборников стихов поэта: «Предустановленная гармония» 1998г.,«День на ресницах»2003г.,«Потаённый покров" 2004г.,"Лунный листопад"2014г. Каждый из сборников имеет подзаголовок – «Лирика».
   Теперь, уединившись, можно проникнуть в эту многогранность, попытаться разгадать через поэтические опусы многомерность человеческого «я», имя которому – Сергей Новиков.
   Общеизвестно - основное, стержневое в произведении, относящемуся к тому роду искусства, что мы означаем термином «лирика», является постановка и в меру таланта ответ на три вопроса:
1. Какое место занимает Творец в созданном им произведении искусства?
2. Каким он видит окружающий мир?
3. И, наконец, самый главный вопрос – каким образом в сотворенном произведении представлены отношения между Творцом, авторским «я» и миром?
   Все мы знаем в истории искусства немало примеров, когда «я» человека, считающего себя творцом, выращивается, выпестовывается им до необъятных размеров, не соразмеримых ни с его талантом, ни с глубиной его индивидуальности.

   Вот почему с первых же стихов так порадовала в лирике Сергея Новикова мера его «я», мера, по-настоящему петербургского поэта, за которой стоит человек глубинно-интеллигентный, не навязывающий себя окружающим, но и не затерявшийся в своём окружении.
   «Подобием лозы я нахожу свои стихи и звуки», - так автор определяет своё место в поэтическом мире, считая своё поэтическое «я» одной из множества жизненных сущностей, сотворённых Богом («Мне Богом дан язык»), той сущностью, которая растёт, набирается сил и даёт урожай на радость всему живому.
   Говоря об индивидуальности художника, поэта, мы говорим о его стиле: «Стиль – это человек». Тем интереснее понять, какие силы привели этого внешне сдержанного, успешного человека в поэзию. Нет, не просто в поэзию, куда в юности забредает не одна опечаленная страстями душа, но в ту поэзию, которая открывается, интересна умному, талантливому читателю?
   Что должно состояться, случиться, чтобы научный человек от законов науки, законов быта ушёл в тайны искусства, и уже по законам искусства стал познавать законы бытия?
   Да, юность с её страстями и чувственностью, да влюблённость в мир, но что-то ещё. Что? Видимо наступает предел, когда, как он сам говорит, приходит «неспособность жить в границах тех форм, которые породила цивилизация, а традиция возвела в ранг законов».
   Вот так, «одолевая барьеры», перейти в иную реальность, приблизившись к Творцу, самому стать со-Творцом, обозначая мир и себя в нём словом, своим словом. Не напоминает ли эта поэтическая судьба другого русского поэта Фёдора Тютчева:
            Душа, душа, спала и ты…
            Но что же вдруг тебя волнует,
            Твой сон ласкает и целует
            И золотит твои мечты?..

Душа Сергея Новикова – «листок круговерти – верит в приметы чуткого сна». По-видимому, доверившись душе, человек становится поэтом, художником:
            Я стану снова скульптором и магом,
            В друзья возьму простой гончарный круг.
            Отправлюсь в путь неторопливым шагом –
            Мой новый мир пластичен и упруг.

Безусловно, творчество поэта многомернее, шире его биографии, и в тоже время очевидно, что индивидуальность человеческой жизни не может не проявляться в его произведениях. Таким образом, стиль жизни формирует стиль творчества.
   Ф. Тютчев – дипломат, публицист, председатель Комитета иностранной цензуры, один из самых блестящих умов своего времени, любимейший поэт Льва Толстого, был малоизвестен, как поэт. Кроме узкого круга его почитателей, в основном поэтов, никому не было дела до его необыкновенного поэтического дара, дара мыслителя, философа в поэзии, художника, пытавшегося осмыслить, разгадать смысл происходящего.


   Но что есть такое философская поэзия, поэзия мысли? Как точно подметил Белинский «сочинение может быть с мыслью, но без чувства и в таком случае есть ли в нём поэзия? И, наоборот, "…сочинение, в котором есть чувство, не может быть без мысли. Чем глубже чувство, тем глубже и мысль…». Ф. Тютчев прежде всего художник, а поэтому, как писал о нём И.С. Тургенев «…каждое его стихотворение начиналось мыслью, которая, как огненная точка вспыхивала под влиянием глубокого чувства или сильного впечатления».
   Поэзия Сергея Новикова – это так же в очень большой степени философская поэзия, поэзия осмысления окружающего мира, места человека в окружающем ближнем и дальнем пространстве и времени. Вот почему очевидна близость стилей двух поэтов. Они могут писать о неком явлении, переживании в разных тональностях, но непременно в одном поэтическом ладу.
   У Ф.Тютчева за внешней сдержанностью скрывалось глубинное чувство переизбытка жизни, любви к матушке-природе, земле. Отсюда так много стихов посвященных весне, как началу жизни, обновлению. Таковы известнейшие «Весенние воды», «Весенняя гроза» и другие.
   У поэта Сергея Новикова за сдержанным «не станем придавать значения весне» прорывается тем не менее мажорно-оптимистическое:
            Надеюсь на весну
            Мой день ещё наступит…
            Или:
            Встречает утро тонкозвонное
            Рассвет в объятиях сосны,
            Потоки палевой весны
            Плывут, любовью окрылённые.

Жизнь поэтического (художественного) произведения в той или иной мере обусловлена проявлением в нём типического, традиционного. Тонкий мастер Сергей Новиков не стремится блеснуть внешними эффектами, бросив вызов традиции. Его поэтический словарь – словарь человека двадцатого века, его стихотворные размеры всё те же ямб и хорей, иногда амфибрахий. Очень редко стих его становится тоническим, вибрируя ритмами, порождёнными в начале прошлого века.
   Но подлинное художественное произведение – это не только набор типических свойств, это - творчество, то есть создание нового через нарушение запретов.
   ХХ век славился своей революционностью, нарушением сразу всех запретов и границ. Отсюда появление так называемой «заумной» поэзии, «абстрактной» живописи, «атональной» музыки – все эти течения привели к угрозе разрыва между художником и слушателем, зрителем. Сергей Новиков необычайно чуткий художник, слышащий вибрации своего собеседника, своего читателя.
   В чем же тогда его новаторство, ибо он не подражатель, а подлинный творец? В чем выражена его творческая индивидуальность?
   Это прежде всего особая грань смысла, содержания его стихов. Да, он как и Ф.Тютчев поэт мысли, лучшие его стихи – это философская поэзия. Но как по-своему, по-новиковски он осознает мироздание, своё место в нём.


Его мышление впитало в себя все достижения философской мысли Запада и Востока, помножив их на свой жизненный опыт. Отсюда ощущения себя, как посланника Вселенной проникшего, вплетенного в ткань нашего земного бытия:
            Моя ночь – это дом
            Я - посланец далекой Вселенной.
Посланец вселенной, вынужденный носить маску обыденности земного существования:
            Дерзновению – гимн,
            В невесомости – радость полета.
            Утомительный грим
            Я смываю, вернувшись с работы.
Отсюда трагизм стихов поэта, эта траурная черная си-бемоль минорная тональность:
            Хожу как маятник часов,
            Как часть распавшейся планеты.
            Душа закрыта на засов –
            И все покрыто чёрным цветом.

Да нет, он любит эту «распавшуюся планету» под названием Земля, любит страну, где дышит и пишет – свою Россию, город Петра – его город.
Но на русское поле он смотрит с высоты своего полета:
            Даль качалась на волнах и падала вниз,
            В беспредельность жемчужного края.
            Я над радужным полем на крыльях повис,
            В горизонте как искра сгорая.

Вот оно по Б.В.Асафьеву «искусство интонируемого смысла». Вот оно живое, что найдено здесь и сейчас, наполненное воздухом и ритмом медленного полёта.
   Талантливый ум всегда сулит непредвиденные повороты. Вспомним гений Амадея Моцарта, взяв для примера хотя бы его фортепианные концерты. Музыкальная мысль оркестровых вступлений всегда логична, кажется предсказуемой, ибо построена на общеизвестных звуковых формулах.
   Такое понятное логическое развитие влечёт слух, но вдруг некая неожиданность – главная тема у фортепиано, «скачок мысли», неожиданность, которая на самом деле является закономерной, ибо оправдывается в дальнейшем последующем музыкальном развитии. Но эта неожиданность, модуляция, «изюминка» и делает его Моцартом, а не Сальери.
   Эта некая непредсказуемость может возникнуть лишь как сопротивление, преодоление накопленному ранее, преодоление инерции. Анна Ахматова говорила о том, что главное – «чтобы каждое слово в строке стояло на своем месте, как-будто оно там уже тысячу лет стоит, но читатель слышит его вообще в первый раз в жизни. Это очень трудный путь.» Это путь и есть тайна великая, тайна творчества.


   Сергей Новиков в одном из лучших не только своих, но и всей русской поэзии стихов о любви «Анданте» именно так – просто и понятно сопрягает слова. А получается чудо. Как завораживает этот неспешный ритм, эта звукопись просветленного минора, эта интонация:
            Единственная ночь,
            наполнившая жизнь
            обменом совместимости и страсти.
            Печальный метроном
            отстукивал каприз,
            Раскладывая целое на части.
Говорили миллионы раз, а так никто. Это и есть свой стиль, мастерство одаренности.

Для поэта-лирика любовь к женщине – это ускользающая красота, вечная мимолётность. Недаром рефреном в стихотворении «На строгом лике Магдалины» бежит строка: «ищу тебя – тебя там нет», «бегу к тебе – тебя там нет», «зову тебя – тебя там нет» и, наконец, «нашел тебя – тебя там нет» – (вот она, та самая «изюминка»).
И даже если удается найти, вобрать любовь, исполнить, все равно рано или поздно:
            С вершины любви, перешедшей в привычку,
            Скользим мы осколками тусклого света.
            Все ищем в потемках чужую отмычку
            От сейфа оставшихся слов без ответа.

   Вот так из речевой интонации вырастает цветок – произведение искусства. Явление интонирования – создание произведения – можно рассматривать только в тесной связи со всей духовной жизнью человека, с человеческим мышлением, с той тайной, которую мы обозначаем словом «душа». Именно в фокусе, в скрещении этих трех составляющих и рождаются лучшие, истинные произведения. И доказательство тому – поэзия Сергея Новикова:
            Напрасно спорим мы с собой,
            Беря в свидетели седины,
            Так предназначено судьбой:
            Душа и разум – два в едином.

Осознание этого единства как своего «я», позволяет «посланцу Вселенной» - поэту - приложить стетоскоп к сердцу Вселенной, пытаясь отыскать «частицы звучания наших сердец». И чувствуя, понимая соразмерность несоизмеримого, поэт с горечью констатирует: «Всё бесконечно напрасно…»
   Да нет, Сергей Владимирович, не напрасно. Вы приручили её, Вашу поэтическую Вселенную. Она по Вашему же выражению «в образе свернувшегося в кольцо Времени» дремлющей кошкой ждет Вас на крыльце Вашего дома:


            Маленьким стало крыльцо
            Старого дома в деревне…
            Время свернулось в кольцо.
            Тихо Вселенная дремлет.