Умирал старик… не корил никого
только белый лес,
дух свой спрятавши,
коченел стеной в белом прахе слёз,
на снегу стелил тени мрачности.
Небо выпило день, и звенела сталь
стужи бешеной до безразличия…
Знала, знала ночь, как прошедшего жаль,
сутью самой своей анемичная.
Боль цеплялась за жизнь… за грудину скребла,
лунным светом ползла, заливая всё,
и молила себе снисхожденья душа,
чтоб хоть здесь, наконец, судьба сжалилась.
Умирал старик… сам, как снег, седой,
прибирало его наваждение…
было жаль вот так среди стужи слепой
понимать, что нет возвращения.
Кто простит за всё? и навеки вернёт
нет, не жизнь его, а спасение?
от досады лихой пелены невзгод,
от сознания невезения?..
Пусть забудут, что жил, что творил добро,
и терпением грех озадачивал
…пусть забудут… за всё в суете, в маете
не деньгами, а сердцем заплачено.
И не важно в дыму, что, мерцание для,
злой мороз над всем издевается?
Среди мёртвого сна, где лишь стужа одна,
мелочь смерти бедой не считается.
...
… умирал старик… не корил никого…
Только белый лес уходил от него.
Замер солнца свет, жизнь примёрзла к снегам,
и опять, как всегда, всё он делал сам.