Князь ростовский
Он ни с кем не попрощался,
Никто так и не пришёл.
Блуд уладить всё старался,
Но осадок не прошел.
Чтоб не портить настроение,
Блуд про многое молчал.
Что идёт там становление,
Нет там тех, кто б привечал.
И волхвы не будут рады,
Что к ним прибыл юный князь.
В Сарске их свои уклады
И живут, к ним относясь.
Говорил Владимир Блуду,
Что мерян надо крестить.
Блуд кивал с ответом: «Буду!»
Сам же думал: «Как тут быть?»
Не за тем туда собрался,
Не крестить племя мерян.
Их Велес при них остался,
Это символ северян.
Как устроить жизнь там князю,
Вот о чём душа болит.
Он мальчишка, верит сказу …
Всё, что думал, говорит.
Блуд священнику предложил,
Чтобы дров не наломать:
- «Будь с волхвами осторожен!
Их нельзя за горло брать».
Блуд их знал не понаслышке:
- «Волхв крестить себя не даст.
Князю, даже и малышке,
Кроме веры, всё отдаст».
Ранним утром по морозу
Вышел санный поезд в путь.
По Днепру, в обход торосу,
Где могли и утонуть.
Ярослав сиял от счастья,
Он был несказанно рад,
Что ушли его несчастья,
Этот с мачехой разлад.
Веси снежные по рекам,
Да, над крышами дымок.
Русь, укутанная снегом,
Катит к горлу свой комок.
И уже не так всё страшно,
Звёзды в небе по ночам.
А рассветы? Всё прекрасно!
Не хандрить по мелочам …
Киев далеко остался,
И Чернигов не отстал.
С землёй вятичей расстался,
Санный поезд резко встал.
Проводник был из Ростова
С нежным именем, Данец.
- «Худо, князь! Тепло к нам снова,
У зимы мороз творец.
Предлагаю непогоду
Здесь в лесу всем переждать».
- «Что препятствует походу?
Что нас может задержать?»
Блуд был явно недовольный.
Подошёл к Данец. Спросил:
- «Человек ты подневольный,
Может кто-то попросил?»
Данец даже не смутился:
- «Видишь морось, а не снег.
Лёд уже весь опустился,
Рыхлый стал для наших рек.
Здесь течение большое,
Размолотит в крошку лёд.
Так что ждать мороз, другое
Нам никак не подойдёт».
Делать нечего, решили
В лес зайти, там переждать.
Даже время уделили
Лошадей всех разнуздать.
Ночь прошла без осложнений.
Всё промозгло, снег с дождём.
Не осталось и сомнений,
До морозов не уйдём.
Разожгли костры пожарче,
Приготовили поесть.
Вся поляна стала ярче,
Есть возможность лечь, присесть.
Странно, как не углядели …
Через речку напрямик,
На поляну, где все были,
Подошёл седой старик.
Волос чёрный, был без шапки,
Борода, усы, как лунь.
Палка с виду вроде цапки …
Кто-то прошептал: «Колдун!»
Осмотрев всех деловито,
Спросил вкрадчиво: «Пришёл?»
- «А ты кто?» - в ответ сердито.
-Я?» - ты знаешь, мимо шёл.
- «Я живу здесь недалече …
Всё же, как тебя зовут?
Аль, не рад ты этой встрече?»
Ярослав смутился вдруг:
- «Я сын киевского князя,
Ярослав меня зовут.
От отцовского наказа
Еду княжить и всё тут.
Так что я стал князь ростовский,
А дружина вся со мной».
- «Значит киевский, … днепровский.
Далеконько-о! … Лес сплошной».
Дед кивнул: «Путь тебе лёгкий,
Князь ростовский Ярослав.
Не страшит пусть край далёкий
И дамоклов меч расправ».
Как ни в чём и не бывало,
Вновь по льду ушёл назад.
Чувство страха возрастало,
Словно в чём-то виноват.
У дружинника отвага …
Он на лёд, а там … кисель!
Елё вылез бедолага,
Получив эту купель.
Ярослав решил у Блуда
Расспросить, мол, что да как …
А его трясёт «простуда»,
Очень бледный, весь обмяк.
- «За меня не беспокойся,
Это временно, пройдёт».
- «Ничего себе, не бойся!»
Князь аж хмыкнул: «Во, даёт!
Объясни! Что это было?
Приведение? Вурдалак!?
У тебя лицо, как рыло,
Всё дрожит. Дед этот враг?»
- «Власко должен осмотреться,
Воевода он теперь.
Пару дней бы отсидеться,
А мороз придёт, поверь».
Вдруг Данец поднялся с места,
Смотрит злобно, словно волк.
Ярослав не видел жеста,
Блуд подал и сразу смолк.
Власко выбежал из леса,
Обстановку оценил.
Взгляд такой, как видит беса,
И к Данец что было сил.
Вдруг, как молния сверкнула.
Свист, ростовец вмиг упал.
А из горла кровь хлестнула …
Лучник точно в цель попал.
Власко в крик одновременно …
Блуд вообще оцепенел.
Всё случилось так мгновенно,
Испугаться не успел.
- «Кто его? Что это было?» -
Ярослав в себя пришёл.
- «Это он, свиное рыло,
До убийцы снизошёл».
Воевода волновался:
- «Я давно за ним следил.
Что он враг, не сомневался,
Волхв меня опередил».
- «Волхв меня убить пытался?»
- «Что ты, князь, наоборот.
Самым метким ин считался,
Так что цель не ты, а тот».
- «Ничего не понимаю …
Расскажите, кто он есть?
Должен знать, чего не знаю!
Может быть дурная весть?»
Блуд в лице переменился,
Но Власко ему кивнул.
В чём князь очень удивился,
Что его он подтолкнул.
И Блуд начал осторожно:
- «Ты в ту пору был малыш.
И не смог ходить, возможно,
А не то, что воцаришь.
Вот тогда и появился
Этот волхв, спаситель твой.
Своим знанием поделился,
Дал совет мне золотой.
Я с тобой и занимался
Так, как он тогда сказал.
Никогда не расставался
Эти годы, чтоб ты знал.
Ты всё помнишь остальное,
Я не буду повторять.
Что скажу, есть основное
Им завещано сказать».
- «Путь наверх всегда был грязный».
Передай: «Свой долг неси!»
И добавил: «Будет князем!
Князем Киевской Руси!
И ещё, пусть сам решает,
Впереди измена, грязь …
Где друг другу не прощают …
Согласится, будет князь».
Так сказал он слово в слово.
Как быть дальше, думай сам.
Дело здесь не тупиково,
Сделай жест своим врагам.
Утром оттепель пропала,
Не видать просевший снег.
На морозе заиграла
Вся природа хляби в след.
Блуд, увидев князя, замер.
Он с трудом его узнал.
Взгляд мужской, осанка – камень …
- «Детство кончилось!» - сказал.
- «Что? Решил?» - Блуд, как очнулся.
- «Мне негоже отступать»,
- «Вижу, князь в тебе проснулся».
- «Будем тотчас выступать».
Снова выглянуло солнце
И ушёл куда-то страх.
Словно луч в родном оконце
Заиграл вдруг в образах.
Широко перекрестившись,
Молвил: «Господи прости!»
Словно в чём-то извинившись:
- «Дай нам волю обрести!»
Вдалеке от места сбора
Волхв стоял и наблюдал,
Как сам князь, его опора,
Указания отдавал.
Улыбнувшись дружелюбно,
Добрый взгляд ему послав,
Прошептал: «Живи доступно.
Пришло время, Ярослав!»
К Сарску шли почти неделю,
Там волхвы и их там власть.
Город взять, подобен хмелю,
Приглушил Блуд эту страсть:
- «Нам туда ходить не нужно,
Наша цель, это Ростов.
Жить с волхвами надо дружно,
А Ростов почти готов».
Блуд знал эту подоплёку,
Кто Добрыне помогал
Крестить Новгород с учётом,
Чтоб Ростов сам вольным стал.
И Добрыня согласился.
Через год, и не таясь,
По указу объявился
У Ростова личный князь.
- «Я в Ростов один поеду». -
Утром Блуд всем объявил:
- «Проведу сперва беседу,
Чтоб он мудрость проявил.
Город сжечь, скажу, не дело,
Нам и вам здесь надо жить».
И ушёл, нахально, смело,
Как чего-то одолжить.
Только к вечеру вернулся,
Ярослав считал «сожрут»,
Под хмельком. Икнул, запнулся …
Еле вымолвил: «Нас ждут».
Так и начал жизнь в Ростове,
Город он и основал.
Которосль – река в основе,
Её словно Бог послал.
Где она впадает в Волгу,
Просто сказочный пейзаж.
Всё тут есть; грибы в засолку,
Рыба, зверь любой типаж.
А медведей … впечатление,
Только здесь они живут.
У мерян там поселение,
Так Медвежьим и зовут.
Первым делом князь в Ростове
Идол Велеса убрал.
Дело здесь не в богослове,
Он не радовал – пугал.
В этом месте церковь встала,
Силой князь туда не гнал.
Не крестил, кого попало …
Только сами, кто желал.
Осторожно Блуд из Сарска
Стал в Ростов тянуть купцов.
И бояре – Сарска марка
Покидали праотцов.
Рос Ростов, росла торговля,
Стало больше христиан.
Развивалась рыболовля,
Вырос Храм для прихожан.
А священник Феодора
В Суздаль всё-таки ушёл.
Князь в крещении перебора
Не стерпел, лишь вред нашёл.
Годы шли, росло подворье,
Терем с камня возведён.
Живность всякая – подспорье.
Князь был просто вдохновлён.
Как-то летом на охоте
На него напал медведь.
Летом к ним не подойдёте,
Он зимой мог озвереть.
Видно бешенный попался,
Но князь всё же заломал.
Хоть хромой, не растерялся,
Лишь рогатину сломал.
В память той победы громкой
Просил церковь заложить.
Чтоб напомнила потомкам,
В этом месте нужно жить.
Там веками создавался
Город новый, стал греметь.
На гербе его остался
Бурый, северный медведь.
Время шло неумолимо.
Ярослав взрослел, мужал.
Блуд – отец и мать незримо,
Князь прекрасно понимал.
В Киев дань платили справно,
Чтоб Владимир их забыл.
Это честно, православно,
Сын признание сам добыл.
Город рос, селились люди
С весей разных и земель.
Воле доброй, не причуде
Люди верили, как в цель.
Вдруг пришёл, кого не ждали.
Это с Киева гонец.
Сообщил, когда прижали:
- «В Киев звал к себе отец».
Блуд встревожен не на шутку:
- «А кого ещё позвал?»
Помолчал гонец минутку:
- «Вроде Всеволод, сказал».
Блуда словно осенило:
- «Он решил князей женить?»
Но гонец, не тут-то было:
- «Я не волен подтвердить!»
- «Только эти холостые,
А тогда ещё зачем?
Есть задумки потайные? …»
Блуд расстроился совсем.
Князь уехал очень быстро,
Блуда он с собой не взял.
Поступил, конечно, низко
И наставник это внял.
После этих потрясений
Блуд-бедняга тут же слёг.
От тоски и опасений,
Что мосты с Ростовом сжёг.
- «Если женят, кто княгиня?» -
Думал Блуд: «Он мне, как сын.
Должен знать хотя бы имя …
Вот цена моих седин».
Подбородок, как ничейный,
От обиды задрожал.
Челядь вся, вопрос семейный,
Знала – Блуд и пострадал.
Он стоял под образами
Плакал тихо и молил:
- «Господи, умой слезами
Кто всё это сотворил.
Ярославу дай здоровья,
Он ни в чём не виноват.
Ангел пусть у изголовья
Защитит, разгонит мрак».
Вот и встретились два брата
Всеволод и Ярослав.
Мать Рогнеда их когда-то
Защищала от расправ.
Ярослав был хромоножка,
Ну, а Всеволод – слабак.
Блуд обоим был, как кошка
При котятах – враг собак.
- «Нас зачем сюда позвали?» -
Ярослава брат спросил.
- «Наши помыслы совпали …
Всё ж, зачем нас пригласил?»
Их Владимир ждал на троне.
Братья встали перед ним.
Князь подумал о короне …
- «Кто из них незаменим?»
Вдруг так сердце защемило,
Видя, в общем-то, ребят:
- «Сыновья ведь, … всё уплыло,
Ведь чуть-чуть … и улетят.
Ярослав вон тень Рогволда,
Внешне выглядит, как дед.
Младший Всеволод – Рогнеда,
Мать оставила свой след.
Нет! … Теперь я не оставлю
Самых младшеньких моих.
Глеба с Борей я прославлю,
Будут княжить лучше их».
Так сидел на троне, молча,
Думал только о своём.
- «Дел гора, вопросов толща …
Будем живы – не помрём!»
Лишь опомнившись от мыслей,
Он увидел кто стоит.
Чтоб уйти от недомыслий,
Объяснил зачем спешит:
- «Вы ребята холостые,
Жизнь на месте не стоит».
- «Но отец, мы молодые!
У меня, вот, не горит».
- «Ярослав!» - отец серьёзно:
- «Дай сначала мне сказать!
В жёны взять всегда не поздно,
Всю жизнь это надо знать».
Тут же князь поднялся с трона,
Вот что вам хочу сказать:
- «Умер Эйрик, а корона …
Сигрид может всё прибрать.
И вдова на шведском троне,
Но без мужа ей никак.
Вы одни на небосклоне,
Олав есть, но он дурак».
Ярослав был однозначен:
- «Отче! Сигрид я не муж.
Сам хромой, собой невзрачен …
Даже Эйрик был ей чужд».
И Владимир согласился,
Трудно было возражать.
А вот младший оживился:
- «Разреши и мне сказать».
- «Говори, коль есть желание».
- «Отче, съездить мне позволь».
- «Возраст помнишь и терзание.
Эта женщина, как тролль».
- «Я подходы знаю, малость,
Только ты не возражай».
Князь сказал, а что осталось:
- «Есть желание, то езжай».
А домой он не вернулся,
Вроде в бане угорел.
То ли ей не приглянулся,
То ли смыться не успел.
Ярослав в Ростов вернулся,
Первым встретил его Блуд.
Посмотрел и как очнулся …
Вот где жизнь и вот где ждут.
Земли княжеством назвали,
Стал Ростов их стольный град.
А Медвежий угол звали
Ярославль. Как князь был рад.
И опять беда в их доме,
Умерла Рогнеда - мать.
Ярослав, как на разломе,
Начал много понимать.
Только в Суздаль он собрался,
Чтобы мать похоронить.
Вышеслав погиб, … скончался
И Добрыня с ним. Как быть?
Снова в Киев очень срочно,
Там Владимир всех собрал.
Новгородцы будут точно,
Князь там нужен, каждый знал.
Собрались не все, однако.
Не приехал Святополк,
Изяслав сказал когда-то:
- «Я не вижу в братьях толк».
Вот сидят четыре брата,
Князь им всё распределил.
Но молчит, гнетёт утрата,
Двух сынов похоронил.
Помянули их псалмами,
Громче всех Борис и Глеб.
Остальные лишь местами,
Так как способ был нелеп.
Князь смотрел на Ярослава,
Тот же братьев изучал.
Сводных братьев, жизнь лукава,
Но Борис, как Глеб молчал.
Думал князь и думал молча:
- «Ярослав сильнее всех.
Взгляд Рогволда, хватка волчья,
Может в этом весь успех?»
Ревность вдруг в душе взыграла:
- «Не глупей любимый сын.
Да, и сила не отстала …
Князь Борис их господин!»
Поменял своё решение,
Тотчас братьям объявил:
- «Новгородцев предложение
Я, считаю, уловил.
Ярослав – князь новгородский!
Это я уже решил.
А Борис вот, князь ростовский …»
- «Отче, ты не поспешил?»
Ярослав поднялся с места:
- «А готов ли он в Ростов?
Там не Киев, не то тесто
И народ не тот – суров».
- «Не поймут, заставим силой
Всем креститься, дань платить.
Пригрозим кнутом, могилой …
Есть чем волю воплотить.
В Муром Глеба отправляю,
Пусть вникает в княжий быт.
Святослава оставляю
У древлян, он там открыт».
Ярослав не прятал злости.
Новгород всегда бурлил.
Киев видел на погосте,
А себя Великим мнил.
Вышеслав сидел там тихо
И не ясно, как убит.
Но, а он не мог без лиха,
Всё, что есть, употребит.
Ярослав решил остаться,
Так Владимир попросил.
Князь хотел в конец дознаться
Так ли бремя возложил.
- «Ты погубишь там Бориса.
Знай, нельзя ему в Ростов.
Да и Муром не годится,
Глеб быть князем не готов».
Ярослав сказал открыто
И не верил, что поймут.
Князь гадал: «Что в этом скрыто …
Опасения пройдут?»
Думал так, ответил жёзтче:
- «Ишь, какой он сильный князь …
Управлять Ростовом проще,
Ты вот Новгород «укрась».
Блуд пока сидел в Ростове,
Воеводил, так сказать.
О Борисе – богослове
Знал, а что тут возражать.
Так что в Новгород поехал
Ярослав пока один.
В гости так и не заехал,
Ехал в город-господин.
Новгородский торг, как место,
Было главным без прикрас.
Здесь торги вели чудесно
Зрелый муж и седовлас.
Купишь всё, имел бы деньги.
Хочешь строить новый дом?
Брёвна с дальней деревеньки
Ждут свидание с топором.
Здесь и сладости, баранки …
Есть чем деток угостить.
Для зимы в продаже санки,
Летом квасом угодить.
Житный ряд богат мукою,
Кожемяки кожи мнут.
Не дадут в рядах покою
Тем, кто деньги просто жмут.
На лотках пирог с грибами,
Есть с визигой - подадут,
Волгой пахнут, осетрами …
Здесь плохого не дадут.
Жарким летом – квас холодный
И забористый, как хмель.
Ну, а в зимний день морозный
Сбитень тёплый, словно эль.
Нет обманов в этом торге,
Честью очень дорожат.
От ханыг здесь не в восторге,
Непочтению подлежат.
Собирают здесь на вече,
С нетерпением ждёт народ.
Только здесь услышишь речи
Про господ и всякий сброд.
И сейчас слух прокатился,
В город едет новый князь.
Из Ростова объявился,
На убийство брата злясь.
Но пока Коснятин старший.
Он родной Добрыни сын.
И от княжеских демаршей
Ограждён, как от гордынь.
Он боярин с родословной,
Князь Владимир его брат.
Не от Рюрика сословной,
Но вполне аристократ.
Мать Малуша его тётка,
Вот такой вот поворот.
Ярослав-племяш не плётка,
А союзник без хлопот.
Всё ж Коснятин парень ушлый,
Он себя главой считал.
Правда, Блуд не простодушный
И про то боярин знал.
Путь от Киева был долгий
И конец уже видать …
В дрёме вспомнил берег Волги,
Всё испортил местный тать.
Налетели словно волки,
Тати грабить – это страсть.
Зря, … остались лишь осколки,
Всех побили, не таясь.
Вот и Новгород. Ночь. Стужа.
Поезд санный у ворот.
Света нет внутри, снаружи.
Понял князь: «Никто не ждёт».
Вдруг оттуда голос сонный:
- «Кто? Кого здесь чёрт принёс …».
Гридень в крик, как оглашенный:
- «Князь здесь мёрзнет, мерзкий пёс!»
А увидев поезд санный,
Стражник тут же заюлил.
- «Проходи же гость наш званный.
Ждём!» И спесь изобразил.
И Коснятин встал средь ночи,
По-хозяйски стал орать.
Ярослав нахмурил очи …
- «Кто здесь гость?» – не мог понять.
Ярослав домыслил всё же.
Брат был мягок, всё терпел.
Управлял Добрыня строже,
Делал всё, что сам хотел.
А когда погибли оба,
Сын решил себя взамен.
Но не знал – замена трона
Не пройдёт без перемен.
Ярослав хоть и калека
И нога всегда болит,
Проживёт ещё полвека,
Потому что так хотит.
Позже лёжа на постели
И под треск смолистых дров,
Размышлял: «Как в должной мере,
Дать понять, здесь его кров.
Чтобы все вконец узнали,
Что хозяин он один.
И другим чтоб передали,
Здесь он Бог и Господин.
Безусловно, город сильный,
Но у Киева канон.
Почерк власти там фамильный,
Вече здешнее - закон.
Сильный князь и город сильный,
Надо это им сказать.
Вече будет не всесильным.
Даст совет, ему решать».
Ярославль перед глазами …
- «Как он нужен нам сейчас.
Заселяется купцами,
Будет центр, не ровён час.
Новгородцам это благо.
Волга рядом, там всё есть;
Осетры, сиг, чир – что надо!
Ну, а стерляди не счесть».
Только утром он спокойно
Для себя, как цель, решил:
- «Впредь вести себя достойно,
Пока кто не погрешил.
И с Каснятиным любезней,
Он пока ещё нужон.
Изучать, кто интересней
И не лести на рожон».
Начал князь своё знакомство
С духовенства, смысл в том был.
Как здесь шло противоборство
При крещении, не забыл.
Корсунянина в ту пору
Каждый житель лично знал.
Он препятствовал раздору,
Как епископ выступал.
Встретил князя благосклонно,
Иоаким подходы знал:
- «Слышал, как ты неуклонно
Строишь жизнь, о чём мечтал.
Как добрался? Как дорога?»
- «Я, владыко, терпелив.
Были стычки, … волей Бога
Исход их был справедлив».
- «Князь Владимир не ошибся,
Что тебя сюда послал.
Так что знай, подход наш слился,
Я другого и не ждал».
Протянул епископ руку,
Князь её поцеловал.
И поддержку, и науку
Он почувствовал, как знал.
Иоаким же в Ярославе
Сильный стержень увидал.
Видел – он не рвётся к Славе
И, как видим, угадал.
Новгородское правление
С этих дней и началось.
Так что это назначение
Словно в вихре пронеслось.