Хочу писать, не знаю что,
И много мыслей в голове.
Да не поймет меня никто,
Понятно будет лишь вдове,
Которая рассталась с мужем,
Когда тот кинулся с балкона.
Теперь и ей никто не нужен.
Она плевала в рот закона.
Настигла вновь меня мигрень.
Не удивительно. Что дальше?
А люди дохнут каждый день,
Не станут больше они старше.
Не будут больше есть оливки
И заливать всё адским пойлом.
Не соберут от жизни сливки,
Придурки, кончили с собою.
Давай, и ты поной, что больше
Не хочешь жить, о да, как классно.
Поглубже вену режь, подольше,
Конечно ж, это не опасно
Играть со смертью. Ты одинокий,
Прогнивший изнутри дебил.
Давай, откинь скорее ноги,
Ну ты ж давно на всех забил.
И правда, всем ведь будет похуй,
Что ты скончался, вот беда.
Да о тебе никто не вспомнит,
Ты был и сдох, какая ерунда.
Пропах насквозь твой плащ
Приятным дымом, верно?
Но лучше б мама не спалила,
Поэтому трясешься нервно.
Услышь, могильный человек!
Умрешь, всем будет хорошо?
Кретин, каких не видел свет,
Иль как тебя назвать ещё?
Поверь, что смерть – это начало,
Начало горьких и невыносимых мук
Твоих родителей, друзей. Тебе всё мало?
Подумать только, думаешь сойдет все с рук?
А ну-ка оглянись, весь этот сброд,
Который видишь постоянно, кто он?
Кто этот человек, что режет бутерброд,
Когда опаздываешь в школу. Кто он?
А тот, что денег выдает на всякие кино?
Небось для этого тебе он только нужен.
Да, ты никто. Всего лишь жалкое пятно.
На беленькой рубашке. Мозг застужен.
Как докричаться до твоей тупой бошки?
Что жизнь не так плоха, она прекрасна.
Давай, вали, замаливай грешки!
Родился ты на свет, я знаю, не напрасно.
Ну сдохнешь ты? А жить твоим родным,
Им класть цветы на свежую могилу.
Не зря же мать поила молоком грудным,
Чтоб ты так просто отдал свою силу.
Тебя безумно любят люди, точно.
Возможно и не говорят об этом.
Я не скажу кто именно, нарочно.
Пускай останется моим секретом.