Зима, собрав свирепые метели,
Решила к деду с бабой заглянуть.
Панкрат Глафире: - Чьи поют «свирели»,
Так воют злобно, где уж тут уснуть?
- Да, там метель за окнами бушует!
- Ты крик, старушка, зря не подымай,
- Да мне ль не знать, как та в полях «гарцует»!
Порой придет и хватит через край,
- Ой, не к добру, - кряхтит под нос Панкратий.
- Ты глянь, Глафира, просто чудеса.
Не помню я, чтоб так скрывало хаты,
И от ветрища «кланялись» леса.
- Панкрат, уймись, тебе бы балаболить,
Бери пример вон с нашего кота -
«Лежи себе, и кто тебя неволит,
Ох, до чего ты старый простота…»
А за окошком вьюга пусть лютует
Мы, сев за стол, с малиной чай попьём,
Незваная пришла, так пусть «кукует» -
Нам, дед, с тобой не плохо и вдвоем…
А вьюга, что гармонь, играла фуги,
Скрипя дубами, силилась пугать.
- Плохие нынче у зимы прислуги, -
Панкрат почешет лоб, - что скажешь мать?
- Да, ну её - пусть пляшет с нею леший,
Вот чай допьём и ляжем на печи.
Пусть молодых у нас в слободке тешит,
Авось, устав, уляжется к ночи.
Та ж напоследок головой в окошко
А дед с печи: тьфу, мать твою-ети.
Рукой махнул: что прёшь, когда непрошено,
Коль не пущают, продолжай грести.