-десять ножей в спину девяностым-
По слухам, очень умный мужик живёт на клумбе.
Под поезд он сигал. Увы: не рассчитал…
Ног нет заподлицо. Красивое лицо.
Между цветов, бурьяна лежит он в ж… пьяный.
Все к мужику привыкли. Рычит: «Суум куикве !»,-
Коль спросят его люди, как жить он дальше будет.
Пристали, ё-моё: мол, каждому — своё...
Над клумбой — только небо. Он сыт водярой с хлебом.
А если дождь пройдёт, то борода растёт.
Не знаю, кто он, что он. Кем был, чего хотел.
Сказал однажды, что, мол, по жизни пролетел.
Лягавым бомж до хрени: вонюч и грязен он.
К тому ж Постановленьем бомжатник запрещён.
В эпоху гуманизма и всяческих свобод
Хоть ставь публично клизму — никто не заберёт…
Экс-человек спокойно лежит среди цветом.
Когда бывает больной (а он почти готов),
Орёт кровавым матом. И что? Пускай орёт.
Фигню, что люди — братья, наш мир не признаёт.
Всё-всё: отвоевались. Те времена прошли.
Как негров защищали! Теперь вот мрут свои…
Бомж вспрянул на мгновенье. Хрипит: «Ещё один!
Эпоха Возрожденья — без Рафаэлей, блин!»
И рухнул на гвоздики, прикрыв их бородой.
Лишь дождик тихо-тихо всплакнул святой водой.
Виксавел.