путник, найди моё озеро в жарких нехоженых дебрях таёжных,
где в окружении рыб я, летя, танцевала по донному лугу.
здесь так тепло, масленисто во травах искрились икринки,
хоть что такое "тепло" - я едва ли действительно помню...
первый пришёл танцевать со мной огненно, нощно и денно.
глаз синевою смеялся... уветливо пел, обнимал и лелеял,
да побоялся остаться, заплыть глубоко, захлебнуться -
молча оставил, когда я уснула да снам про него улыбалась.
слушай же, путник: так сердце мне жгло, так болело, щемило,
что попросила у неба я сердцу и озеру царственный холод,
чтобы сковал индевеющей ласкою ломкие копья осоки,
чтобы все лебеди в воды хрустальные лапами красными вмёрзли.
с этих-то пор не найти в мире озера чище, свежей и прекрасней:
вечное счастье в тиши цепенеющих кедров и елей столетних,
что никогда, никогда теперь старше ни годом, ни мигом не станут,
вечное счастье и вечная молодость нам - и тебе, коль захочешь.
если ты в летнем лесу ощутил вдруг души неживую прохладу,
если услышал ты в щебете птиц мою песню уснувшего сердца -
просто иди... ты меня всё равно разглядеть не успеешь -
раньше, как синие стёкла, глаза взледенеют в застывших глазницах.
корочки светлого льда навсегда тебе тонкие веки заменят.
с миром прощаясь, душа зазвенит, чтобы тут же умолкнуть.
слушай меня, каменея навеки в блаженном морозном покое.
слушай меня до скончания глупых времён человечьих.