(1853 – 1900)
Сегодня – день рождения выдающегося поэта-символиста Владимира Сергеевича Соловьёва – гиганта философской и богословской мысли. Он родился 16 января 1853 года. Его имя связано с хрестоматийными рождественскими стихотворениями «Ночь на Рождество» и «Имману-Эль». В эти рождественские дни, в преддверии его юбилея, нельзя не согласиться с тем, что он констатировал, как факт, соответствующий и нашей действительности:
И многое уж невозможно ныне:
Цари на небо больше не глядят,
И пастыри не слушают в пустыне,
Как ангелы про Бога говорят.
Имя Спасителя «Имману-Эль» означает: с нами Бог. И Соловьев касается этой истины:
Он здесь, теперь,– средь суеты случайной,
В потоке мутном жизненных тревог
Владеешь ты всерадостною тайной:
Бессильно зло; мы вечны; с нами Бог!
Анализируя тайну Боговоплощения в стихотворении “Ночь на Рождество”, Соловьев провозглашает:
Родился в мире Свет, и Свет отвергнут тьмою,
Но светит Он во тьме, где грань добра и зла.
Не властью внешнею, а правдою самою,
Князь века осуждён и все его дела.
В 70-е годы, серьезно занимаясь мировоззренческими вопросами, я приобрел восьмитомник В. С. Соловьева. В букинистическом магазине он стоил тогда 225 рублей. Моя месячная стипендия тогда составляла 45 рублей. Отсюда можно составить впечатление, как разорила меня эта покупка. Но это – с внешней стороны. А внутренне – несказанно щедро обогатила! Я познакомился с богатым духовным миром выдающегося богослова и мыслителя.
А в 1974 году, когда вышла в серии «Библиотека поэта» его поэтическая книга, я обменял ее на двухтомник Пикуля «Слово и дело». Таким образом, Владимир Соловьев открылся мне как поэт.
Он оказался на голову выше всех известных мне поэтов. Тогда же я узнал, что он оказал мощное влияние на Александра Блока, Андрея Белого и многих других. В том же году я написал стихотворение «Неравноценный обмен», позже опубликованное в моей авторской книге, текст которого приведу здесь.
Вспоминаю, как двухтомник Пикуля
Поменял на томик Соловьёва.
Усмотрели выходку в том дикую
Книголюбы все и острословы,
Говорящие, что это «клёво»,
Но неумно променять историка
На людьми забытого поэта…
У торгового стоял я столика,
И сиял от радости при этом.
(Мне-то не был Соловьёв неведом!)
А потом, перебирая листики
Выдающегося богослова,
И, вникая в бриллианты мистики,
Понял я: шедевры беллетристики
Не идут в сравненье с Божьим Словом!
Многие творения великие
Я читал с тех пор, но Божье Слово
Превосходит лучшие реликвии.
Потому готов все книги Пикуля
Я отдать сегодня так же снова
За один лишь томик Соловьёва!
Стихи Владимира Соловьева «Вижу очи твои изумрудные», «У царицы моей есть высокий дворец...» с объектами возвышенно – мистического культа находят у Блока продолжение в цикле «Стихи о Прекрасной Даме».
Его богословская, философская и политическая лирика потрясающи. Впечатляет ее исповедальность:
Много дряни за душою
Я имел на сей земле.
И с беспечностью большою
Был нетверд в добре и зле.
Я в себе подобье Божье
Непрерывно оскорблял, –
Лишь с общественною ложью
В блуд корыстный не впадал.
У него много остроумных шуточных стихотворений, где сатирически обнажается тогдашняя горькая действительность. И такие стихи актуальны всегда.
Благонамеренный
И грустный анекдот!
Какие мерины
Пасут теперь народ!
В «Осенней прогулке рыцаря Ральфа» он с грустным сарказмом констатирует:
Ревматические боли
Побеждают силу воли.
В самоиронии он нередко зашкаливает, но оригинален:
Я Богу благодарен
За то, что я не барин.
Его можно назвать, пользуясь выражением Ильфа и Петрова, настоящим «гигантом мысли и отцом русской демократии», или, словами Александра Блока, «носителем и провозвестником будущего».
Андрей Белый еще точнее охарактеризовал пророческий дух Соловьева:
Он – угрожает нам бедой,
Подбросит огненные очи;
И запророчит к полуночи,
Тряхнув священной бородой.
Наш современник, Евгений Евтушенко, не менее метко рисует портрет Соловьева, увидев в нем коллегу – «шестидесятника».
Шестидесятник Соловьев
из девятнадцатого века,
увидев, как веревки вьет
власть из любого человека,
который разумом убог,
забыв, что человек есть Бог.
Пусть человек, чтоб не пропасть,
не впасть ни в старость и ни в детство,
окоротить сумеет власть,
не превратится в ее средство.
Не средство он ни для кого,
А лишь для Бога одного!
В стихотворении «Чем люди живы?» он объясняет суть христианской любви, как способности выйти за круг собственного эгоизма, чтобы жить в других, соединяясь в общении с Богом и ближними:
Люди живы Божьей лаской,
Что на всех незримо льется,
Божьим Словом, что безмолвно
Во вселенной раздается.
Владимир Соловьев видит глазами веры необъятный духовный мир. Он спрашивает собеседника:
Милый друг, иль ты не видишь,
Что все видимое нами –
Только отблеск, только тени
От незримого очами?
Естественно, что христианин с таким мировоззрением мог с оптимизмом смотреть в будущее:
Заключены в темнице мира тленной
И дань платя царящей суете,
Свободны мы в божнице сокровенной
Не изменять возвышенной мечте.
Пусть гибнет все, что правды не выносит,
Но сохраним же вечности залог, –
Того, что дух бессмертный тайно просит,
Что явно обещал бессмертный Бог.
Умер Владимир Соловьев в имении Трубецких 31 июля 1900 года вследствие артериосклероза, болезни почек и общего истощения организма. Похоронен он был на Новодевичьем кладбище, рядом с могилой его отца – выдающегося историка С.М. Соловьева.
Как умирал поэт Соловьев? Истощение, сильные боли, уремия ослабили его физические силы. Но духовно он был бодрым: молился вслух и про себя. В сознании и в полузабытьи.
Философ С. Н. Трубецкой свидетельствует, что он просил: «Мешайте мне засыпать, заставляйте меня молиться за еврейский народ, мне надо за него молиться». И при этом громко читал псалмы по-еврейски. Смерти он не боялся, боялся, что ему придётся «влачить существование» и просил Бога послать ему скорую смерть.
Стала повышаться температура, лихорадка достигла 40 градусов. Его последними словами были: «Трудна работа Господня». Но не ослабел духом этот великий подвижник веры христианской и по вере вошел в открытые для него двери вечности.
Можно сказать, что преждевременно оборвалась жизнь великого человека, которому было только 47 лет. Но он остался в памяти русского народа как незаурядный поэт, гигант философской и богословской мысли, проживший насыщенную и напряженную духовную жизнь.