Накинув плащ себе на плечи,
Джазмен достал свой контрабас,
Присел в углу, где тлели свечи
И стал играть старинный джаз.
И жизнь вокруг словно застыла,
Лишь лунный свет глядел в окно.
Лицо улыбкой осветило,
Хоть и в душе было темно.
Полночный бар для одиночек,
Здесь каждый вечер он играл,
Возле огромных винных бочек,
Печально джаз его рыдал.
Душа от слез рвалась на части
И алкоголь не помогал,
Но на лице сияло счастье,
За коим боль он укрывал.
Блестели струны в полумраке,
Зал околдованный молчал
И даже бармен в старом фраке,
Едва чуть слышно разливал.
Ему хотелось очень верить,
Что этот джаз всем дарит свет,
И душу каждому согреет,
В ней сгладив боль от разных бед.
А время мчалось как шальное,
Неслись минуты второпях
Куда-то в бездну, в прожитое,
С печалью тая при свечах.
Так вскоре полночь наступала
И контрабас в миг затихал,
Лишь эхо в душах всё звучало
И бар как-будто замирал.