По степи ходили суслоловы,
Напевая песни про орлов.
А в защиту суслика - ни слова.
Ведь он самый главный враг хлебов.
Он срезал посевы словно бритвой.
И за ним пустела целина.
И колхоз уж чуть ли не с молитвой
Возвращал хотя бы семена.
Вот и школа выслала ораву
Пионеров на борьбу с врагом.
С самолёта сыпали отраву,
Не заботясь, супротив кого.
Пионер с капканом - словно воин
В целевом походе на врага.
Самолёт губил же всё живое,
И ступала в неживьё нога.
По степи валялись пташки, змеи,
Хомяки, тушканчики, хорьки...
Сердце пионерское немеет
От такой борьбы за колоски.
Так и продолжалось год ли, два ли -
Где капкан, а где и самолёт.
Что экологичнее - едва ли
Высчитал колхозный счетовод.
Только степь родная омертвела.
Пали и воспетые орлы.
Может, чтобы вся деревня пела
Из-за урожайной похвалы?
Знаю, хлеб тогда всего дороже
Был и на селе, и в городах.
За него и спрашивали строже,
Чем за сов, полегших ниц в кустах.
Что там птаха с песней недопетой?
Что зайчишка, замерший в прыжке?
Будто с каждой неповинной жертвой
Зёрен прибавлялось в колоске.
Только хлеб - не сплошь чревоугодство.
Он и в духе - главный компонент.
Что ж мы, духом сильные, а в сходстве
К птахе не сойдёмся столько лет?
Я жалею, что ловил зверюшек,
Что в степи их норы разорял,
Что я в школе педагогов слушал.
Был бы хлеб? О том ещё не знал...
Но теперь, наевшись хлеба, знаем:
Некогда ликующая степь -
Звонкая, поющая, живая -
Гибельной подверглась пустоте.
Уж давно не видно суслоловов,
Потому, что некого ловить.
От досады матерное слово
Возлетает выше слов любви.
Милый край - мышинное раздолье.
Волчьих глаз злой отблекс во хлеву...
Человек украл свою же долю.
Человеком этим я живу.