Amorem canat aetas prima,
И только он о ней лишь может петь,
Ведь юная любовь со дня рожденья Рима
При пении своём способна лишь гореть.
Но, кто же в юном возрасте, скажите,
Не был так искренне влюблён,
Пожалуйста, вы мне не говорите,
Что это был лишь только юный сон.
Нет, юная любовь не сон, а грёзы
Прекрасные и чисты, как алмаз,
Быть может, она лишь курьёзы
Душ молодых, но эти и как раз
Любви всю искренность и выражает
И мыслей чистоту, привязанность души
И недостатков вех не замечает,
Ибо их нет для молодой любви.
*****
Под дождь осенний вечерком
Сижу при свете за столом,
Пишу письмо, в котором я
Хочу сказать всё, не тая.,
Тебе, мо старый друг о том,
Что невозможно нам вдвоём
Идти по жизни без любви,
Скрывая чувства всё свои.
Прошу тебя, ты не брани
Меня за то, что нет любви
Ктебе моей уже давно
И, что встречаю холодно,
Беру, грустя, твои цветы,
Когда ко мне приходишь ты.
Моё письмо без слёз прочти.
Не злись, не надо, не грусти
И меня строго не суди,
И всё обдумай, и пойми:
Любовь, как очень нежный цвет
Тогда цветущий много лет,
Когда всегда и всюду он
Теплом и лаской окружён.
*****
В пятнадцать лет я кончил курсы трактористов,
Пошёл пахать и сеять я
На тракторе большом, и в поле чистом –
Там создавалась трудовая жизнь моя.
Пахал и сеял я с утра до ночи,
Но с перерывом небольшим лишь на обед,
И в тракторе слагались виршов строчки,
В которых видел я души сиянье свет.
Не стал я трактористом и поэтом,
Ушёл на шахту уголь добывать,
Шахтёром стал, но всё ж зимой и летом
Я продолжал и под землёй вирши писать.
В душе, конечно, ибо невозможно
В пыли и в мачмале, на четырёх костях,
Где надо быть предельно осторожным,
Писать стихи, забыв про смерти страх.
Не вышло из меня поэтому поэта,
Который создаёт для общества стихи
На даче, где-нибудь в уютном кабинете
На мягком кресле при свете и тиши.
И для поэтов знаменитых и мастистых,
Стихи которых в газетах и журналах всё пестрят,
Я виршиплёт плеяды неказистых,
В которой люди на языке народном говорят.
Поэтам всем мастистым, величайшим,
Пегаса зануздавшим, и на нём
К Парнасу, увенчанные славою, примчавшим,
Так скажет Вальдемар Садык виршом:
О том, что виршиплёт я, не страдаю,
И не жалею, что поэтом не стал я,
А вот о том, что я шахтёр и уголь добываю,
Пахал и сеял для людей душа моя
От этого по-детски очень рада,
И будет продолжать вирши писать,
Не думая о том, что никогда награда,
Известность обществу, её не будет обнимать.
*****