Одно не хорошо: прежних своих дружков и приятелей не видит Василий, потому что он в Сибири, а они в-о-о-о-о-он где: в Пензенской области. Сначала Василию очень скучно и тошно было на чужой, не своей, стороне. Посылал письма родным: приезжайте сроднички мои, пожалуйста, вас прошу, тоскливо нам тут с Маланьей Павловной! Никто не хочет ехать в далекие края. Маланья говорила, вздыхая:
"Будет тебе, старик! Приедут - смеяться над нами станут. Введём мы гостей в землянку, ребятишки у нас чуть ли не нагие, хлеба нет, срам один! Пускай уж никто не знает, как мы тут с тобою живём!
А теперь же не стыдно показать себя землякам. В этом году, одна тысяча девятьсот тридцать четвёртом, получили они на трудодни двести пудиков пшеницы. Колхоз в деревне Грохотухе организовался пять лет назад. Члены правления, в их числе был и наш Василий, почти всю ночь сидели за столом и думали, подбирали колхозу название-наименование, и что-то никак не могли придумать. "Новый путь" есть в сосенднем селе, имени Сталина есть, имсени Ленина есть, "красный пахарь" есть... Даже про Ильича и то не забыли! Как же назвать-то? Василий вышел на минутку на двор по малой надобности и, возвратясь, сказал:
-Хватит думать-то, мужики: скоро рассвет!
Тут-то все и вскрикнули:
-Вот и название! "Рассвет"!!!..
Так и появился в нашем районе колхоз под таким названием.
Жизнь налаживалась. Недавно в нашей областной газете "советская Сибирь" был стишок:
Сыплет осень над поляной
Золотой порошей.
Нынче праздник у Степана
Годовой, хороший!
Далее рассказывалось, сколько Степаш-виновник получил хлеба на трудодни, а что за Cтепан, где он соизволил проживать, как его фамилия, - не указано. А это означало, что много таких Степанов, хотя бы и не так их-то и звали. Правильно растолковал Василий, но только не тот, что на Жигуре живёт.
-А что, Маланья батьковна, - cказал Ваcилий однажды за ужином, - я всё же в мечтах держу... не отправить ли нам ещё одно письмишко на родину, в село Кривошлыково? Сват Калистрат не поедет сюда?
м!