Из цикла «Кинобайки»
Профессий много, но
Прекрасней всех - кино.
Кто в этот мир попал -
Навеки счастлив стал.
И нам, конечно, лгут,
Что там тяжелый труд.
Кино - волшебный сон.
Ах, сладкий сон!
Ф.Хитрук
Если мы снимаем кино, значит, это кому-нибудь нужно, - любил говаривать сорокапятилетний режиссёр Роман Карнизов. Только сам он так и не смог для себя уяснить, нужно ли это ему. Возможно, именно конфликт с самим собой и стал причиной дисгармонии, сложившейся в ранимой душе Карнизова. Несмотря на врождённую интеллигентность и образованность, он мог позволить себе неподобающие выходки. И хотя, как говорится, истина - в вине, оно губительно сказывалось на Карнизове, превращая его в озлобленного и хамоватого субъекта. Длинноволосый и бородатый, он появлялся на съёмочной площадке в своей неизменной походной жилетке, многочисленные карманы которой были начинены фляжками с коньяком. Поэтому в начале рабочего дня Карнизов выглядел грузноватым и неуклюжим. Но ближе к вечеру, когда содержимое фляжек растворялось в крови режиссёра, он становился необычайно лёгким, стремительным и словоохотливым. Однако Карнизов исторгал из себя не только умные мысли и творческие находки. Частенько его поведение выходило за все грани приличия. Он мог прилюдно оскорбить и унизить любого: от простого рабочего до народного артиста. Больше всего доставалось гримёршам, которых Карнизов люто ненавидел. Поговаривали, что в молодости он бросил семью как раз из-за гримёрши, которая впоследствии изменила ему с красавцем-актёром.
Термин «перегрим», означающий перемену грима у актёров, стал для Карнизова роковым и символичным. Ведь именно во время перегрима его возлюбленная поддалась чарам исполнителя главной роли и оказалась в его пылких объятиях. И надо же было такому случиться, что ещё начинающему тогда режиссёру пришла в голову гениальная, как ему казалось, идея и он решил поделиться ей с актёром. Прибывая в творческом экстазе, он рванулся в гримёрку, но та оказалась заперта изнутри, что бывает довольно редко. Почуяв неладное, Карнизов прислонился ухом к двери и услышал характерные стоны. Его первым желанием было уйти прочь, но внезапно овладевший им гнев заставил Карнизова выбить дверь ногой. Взору режиссёра предстала неприглядная картина: его любимая женщина стояла в согнутом положении у гримерного столика, упершись в него руками, а в её обнажённые ягодицы частыми движениями врезался склонившийся над ней актёр.
С тех пор Карнизов запил, творить перестал и превратился в бездушного, но крепкого ремесленника. Своей профессией он владел хорошо, снимал быстро и без переработок, что очень ценили продюсеры сериалов. Поэтому они смотрели на его слабости сквозь пальцы, поскольку конечному результату они не мешали. Почувствовав полнейшую безнаказанность, Карнизов с временем совсем перестал себя контролировать. Изрядно захмелев, он на всех орал, матерился и срывал свою злость на первом попавшемся. А поскольку съёмки порой длятся по 12-16 часов в день, при такой недружелюбной атмосфере они превращаются в сущий ад. Доведённые до отчаяния мужчины сдержанно сжимали кулаки, а не выдерживавшие такого давления женщины в слезах убегали с площадки. Бог терпел и нам велел, - успокаивали друг друга подневольные члены съёмочной группы. Но терпение, как известно, не вечно. Ему тоже наступает свой конец.
Однажды униженных и оскорблённых гримёрш обуял дух возмездия. Зрел заговор. Только Маша Сулькина, прозванная своими коллегами Марьей-искусницей за дар преображать до неузнаваемости актёров и актрис, не желала принимать в нём участие. Маша была тайно влюблена в Карнизова, несмотря на его пороки. Видимо, она принадлежала к той породе женщин, которых необъясним образом привлекают негодяи. Маша всё понимала, но ничего поделать с собой не могла.
Настал самый долгожданный период для всей съёмочной группы – экспедиция в Крыму. Съёмки на море – мечта всех киношников. Подогретые южным солнышком и местным вином, они становятся добрее, чаще улыбаются друг другу. Была надежда, что на Карнизова Крым тоже окажет благотворное влияние. Но не тут-то было. Жара и спиртное совсем допекли режиссёра. Он стал срывать одну смену за другой, падая замертво уже в середине дня. Бравые светики (так в кино ласково называют осветителей) складывали его в машину и доставляли в гостиницу. Однажды, уложив Карнизова на кровать, они неплотно прикрыли за собой дверь номера, и проходившие мимо гримёрши решили полюбоваться на ненавистного тирана. Карнизов лежал на спине, распластав руки, как крылья, и издавал далеко не соловьиные трели. Похихикав, девушки обменялись кровожадными взглядами и не спеша осуществили задуманное.
Очнувшись под утро, Карнизов отправился в ванную, где стал жадно пить из-под крана и умываться. Когда же его руки коснулись совершенно голого черепа, он в ужасе посмотрел в зеркало и увидел перед собой незнакомого человека. Его внешность была не просто отталкивающей и омерзительной, она была демонической. На Карнизова вытаращился абсолютно лысый и чисто выбритый человек, с загаром, покрывшим только середину лица. А на снежно-белом лбу, который ещё не так давно укрывала от солнца прядь густых волос, чем-то зелёным была выведена беспощадная в своей категоричности надпись «АЛКАШ». Карнизов машинально потянулся к ней рукой и, осторожно коснувшись страшных букв, казавшихся ядовитыми, вдруг ясно осознал с нахлынувшим на него отчаянием, что этот жуткий облик принадлежал ему. Он с остервенением стал тереть лоб мокрой рукой, но все попытки избавиться от вынесенного ему кем-то приговора оказались напрасными.
Наспех одевшись и накинув на себя толстовку с капюшоном, Карнизов выбежал в коридор и чуть не сшиб с ног миниатюрную Машу Сулькину, которая, судя по всему, дежурила у его номера, не решаясь войти. Разглядев, кто перед ним, Карнизов прошипел сквозь зубы: «Это ты сделала, ссс…, ты-ы-ы?!!!». Он снял капюшон, и Маша в испуге отпрянула от него. Из её зелёных глаз брызнули слёзы.
- Это зелёнка, но я ототру, - тихо прошептала Маша, глядя на Карнизова со страхом, жалостью и нежностью.
В этот момент в его душе что-то оборвалось, и он увидел в глазах девушки то, о чём давно мечтал, - любовь и сострадание.
После этого случая Роман и Маша больше не работали в кино. Говорят, что они сдали свои московские квартиры и уехали в тёплые края. Вот такой приключился с ними «перегрим».
18.01.2017