Когда душа была в огне,
меня по свойски обнимали
в разноголосой стороне-
литые ветреные дали.
Вольнолюбивая строка
с приветным воем приходила
из под тамбовского леска
и просек Нижнего Тагила.
Сколько тоскующих ночей,
в забытой всеми зоне мрака,
сгорело в пламени свечей
убогой лампочки барака.
Скрипит высокая сосна,
скребётся в небо одиноко,
но не покажется весна
за рваной тучею высокой.
И я скребусь, убог и сир,
в окно замёрзшими ногтями
и как бы не смотрел на мир-
он всё равно в тюремной раме...