Ты говоришь, воды больше нет.
Вот же она - стеной.
Этот сентябрьский суровый вечер
Теперь навсегда со мной.
Тебе незнакомым казалось слово -
Вид одаренных: кликуша.
Так вот, я рыдала и завывала,
И ты меня просто послушай.
Быть одному - это тяжкая ноша,
И мне ее впредь не вывезти,
Свое испещренное слабое сердце
Одною рукой не вынести.
Только сегодня мы видели листья,
Нет силы не видеть больше;
Станет спина моя - тонкая ветка -
Еще искревленней и тоньше.
Я на тебя как на призрак забытый
- Верь же! - не погляжу;
Если пойдешь от меня без оглядки -
До самой двери провожу.
Мне в незаполненный короб судьбы
Нечего складывать, кроме
Дней, нанесенных на грешную душу
Ничем не смываемой кровью.
Ты погоди оставлять меня в темени,
И так близоруко блуждаю,
Ты позови посидеть меня рядом -
Вовеки не опоздаю!
Как мне еще рассказать тебе нынче
В какое пространство боли
Я полетела вниз головою,
Захлебываясь тобою.
И вот, представляешь, кликуша сказала,
Что все хорошо случится:
Будет терпимости страшная рана
Больше кровоточиться.
И я ей поверила вечером тихим,
Тебя представляя рядом,
До прежде невиданной мною тоски
Твоим пораженная взглядом.