В твоих эонах редкостная жизнь –
Всё смешано: и горечь, и отрада.
Мне думалось, что я взлетаю ввысь,
В реалии – катился вниз и падал.
Ты приходила зиму переждать,
Весной уже была в других пенатах,
Как облако цыганского дождя,
Оставившего пряный влажный запах.
Есть что-то сверх болезненное в том,
Когда приходишь к мысли, что повержен,
И чувствуешь звериным естеством
Своё дыхание всё реже, реже.
Меня несло туда, где вязок ил,
Где стрелки шли в хмельном круговороте.
Чем дольше и сильней тебя любил,
Тем чаще находился в царстве плоти.
Катился звучно, как слетает бас
С округлых губ охотничьей валторны,
Себя не оставляя про запас,
Тебя не оставляя на повторно.
Уже не помнится, как воскресал,
Да только я недовоскрес, наверно,
Ведь на стихах всё тот же адресат:
«Моей любимой» и ничуть – не стерве.