В душу втискиваются, словно в маршрутное такси.
Мусорно, холодно, мутно.
"Эй, ямщик, давай вези".
Что-то тикает, может быть, минуты, может быть, дни.
Я нажимаю на педаль и гоню.
"Я живой, я живу" сам себе говорю,
а к вечеру тлею медленно.
Что мне мешает встать и крикнуть, что есть мочи
"Построились в очередь
и обувь смените на почтенные тапочки"
"Кто на чай, кто на рукопожатие,
кто на смиренное "здравствуйте"
Пальто туда, перчатки в шапочки.
Кому подебоширить и разухабится,
пожалуйста, сюда садитесь, вам здесь понравится.
Какие у вас плены-планы,
что вам прочесть из нетленного, кому
откровений всыпать из самого откровенного,
а кто выспаться пришел и это даже хорошо".
Я ведь тоже не высыпаюсь.
Вот кто-то нюни распустил на стульчике
и килькой слушателей кормит,
а я так, руки в боки: "Дворник,
сделайте это место лучше"
А он ответственный с метлой,
чистит, скоблит, напоминает мне, что я живой.
А я и правда оживаю:
я дым, я свет я пар - паром,
в какой-нибудь глуши, где пассажиров нет,
и ты решаешь сам,
и кто ты есть
и что потом.