Метель мела. А женщина всё шла
по белу свету, и сама бела,
и белый пар от губ её струился,
и улетал всё выше, в облака,
и любовался ею свысока
и белым снегом в небе становился.
И падал вниз, и землю укрывал
нежнейшим из нежнейших покрывал,
баюкал так, что пушка не разбудит.
Метель мела. Но женщина всё шла.
И жизнь была тревожна и светла.
Была и есть.
Была.
И есть.
И будет.
Метель метёт, а женщина идёт
и песенку волшебную поёт –
о жизни, о любви, что душу греет.
И расстилается пред нею степь,
и отступает перед нею смерть,
и тает на губах усталый снег
и белый ангел где-то рядом реет.
Пусть никогда не кончится метель,
готовит смерть последнюю постель,
но женщина идёт, сквозь мглу и холод -
неровным шагом,
из последних сил.
Знать, сам Господь её благословил -
и путь её,
и свет её,
и голос.