До тех пор, пока мой рот не заклеен скотчем,
Не зашит тугой и, увы, не путеводной нитью,
Я не вспомню, как жить безнадёжно, беззлобно молча.
Меня будет тошнить словами, как будто бы я в подпитии.
Я та тень, что забыла, стерев все файлы, исчезнуть в полдень,
Слиться с временем и пространством, рассыпанным по округе.
Лаконичен как миг, как металл, как вердикт военкома: «Годен»,
Карандаш удержу зубами, когда вдруг откажут руки.
Вся нелепая жизнь как один на один со временем.
Время ставит подножки, бьёт в спину, берёт в тиски.
Оступился лишь раз, и все те, кто вокруг, обрастают перьями,
И блестящие нимбы вонзаются им в виски.
Каждый хочет любви, но владеет одним – молчанием,
Неспособностью взять, разложить по местам слова.
Пять незыблемых чувств, а шестое – всегда отчаянье.
Неизбежное, как покой, и простое как дважды два.
До тех пор, пока мой железный конь не сойдёт с дистанции,
Буду гнать в никуда параллелями серых рельс,
Выходить из вагона на каждой безлюдной станции.
Коль не пустят обратно, уйду в придорожный лес.
Там в немой тишине под распластанными в небе звёздами
В лабиринте сухих, как рука мертвеца, ветвей
Лишь деревья смущают друг друга болезненно-срамными позами,
Раскорячившись, будто хотят быть похожими на людей.
Я бежал от себя, но мне сели на хвост сомнения,
Их железная хватка и острый кинжальный нюх
Не оставят ни шанса на выбор путей к спасению.
Только вниз или вверх – можно выбрать одно из двух.
Но финальный свисток затерялся в судейской комнате.
Без него не прервать этот всем надоевший матч.
Остаётся застыть и глядеть, как вдали, на холоде
То ли птица летит, то ли всадник несётся вскачь.