Пожалуйста, убей моих призраков.
Я знаю толк в изгнании, но не их из себя, а себя от них. Они останутся слезинкой признания, на бумаге рисующей стих. Я сбегаю от них, но бегу от себя, оставляя усталое тело, поджигая случайные сны. И молитв моих мало мне, мало, я потеряна тут до весны.
Холод приходит не регулярно, а случайно, спонтанно, по велению рока. Мне от мыслей моих грустно и пьяно, ежегодный мой цикл убивает пророка. Желтый цвет как начало начал, как начало конца для печали, но, смеясь среди золота и пустоты, я теряюсь, хотя так упорно искала.
Вдруг не звано приходит она, скинув с плеч холод льдин, на мои перекинув их спешно. Моя серая леди-Тоска. Паладин преклоняется ей, упивается ей.
Был свеча,
а теперь уже - пешка.
Я порежусь о строки своего же меча,
но пожалуйста, только дай силы.
Дай умение призраков гнать, уложить их в свои же могилы. Лед тяжел, но не вечен, да и солнце во мне ведь топило и глыбы побольше. Ты зови сквозь мороз иль весну, ты зови, ты зови меня громче. Моя муза сияет в огне, но она - лишь маяк ледяных моих строчек.
Золотом в сердце мерцай, я прошу.
Мне другого совсем и не надо.
Я ищу, я упрямо-упрямо ищу
[путь вперед через терни к воротам небесного сада].
Под нами нет Ада, над нами лишь Небо.
Я найду тебя в мире, пусть где бы ты не был.