http://www.stihi.ru/2017/01/24/5833
* * *
Я вдруг внезапно вырос, или она стала такая крошечная, словно доверчивый серый мышонок спрятавшись у меня на груди…
— Прости...
— Простить? За что?! Нет, нет же - спасибо тебе, мой хороший, мой славный, мой…
Она хочет сказать совсем другое слово, но не произносит его. Улыбнувшись вдруг, находит другое, первое подвернувшееся:
— Мой колючий!
Вера стаскивает варежку, залезает холодной ладошкой в мою шеститысячекилометровую щетину.
— Сломалась машина! — счастливо смеюсь я. — Розетка для бритвы испортилась!
Вот оно, счастье! Недолгое, непрочное, невесомое, незримое, но - счастье! Обычное человеческое счастье…
С каштановыми волосами.
С носом картошкой.
Мой.
Зеленоглазый.
Сын.
* * * *
— А где твоя машина? Хочу посмотреть! — Она настойчиво тянет меня совсем в другую сторону. — Ну, пошли, пошли же!
— Пошли. Не замёрзнешь?
— С тобою - нет!
Город замер, уснул, в резных светящихся окнах - расплывчатые силуэты. Снег - огромные ёлочные хлопья - заботливо прячет под собой тысячи грязных следов. Уличные фонари озабоченно сгорбились над длинным проспектом, раскидав узкокрылые, лёгкие, похожие на сбитых влёт аистов тени. Чистый снег до утра будет лежать не тронутый, не потревоженный ничьими шагами, лишь две узкие, почти невидимые цепочки следов тянутся через пустырь к заполненной урчащими грузовиками стоянке.
— Этот? Ух ты, какой страшный, облезлый весь! Почему? У тебя ведь тогда была новая машина!
— Была…
— Почему же теперь ты на старой?
— Так случилось. Долго объяснять…
Ну, зачем я вру? Объяснить недолго, что тут объяснять! Просто я боюсь, что мои слова прозвучат, словно оправдание за то, что тогда уехал и больше не смог вернуться…
* * *
Продолжение следует
http://www.stihi.ru/2017/01/24/5890